Я шмыгнула внутрь и захлопнула за собой дверь, потом щёлкнула выключателем, бросила мимолётный взгляд на настенные часы — одиннадцать вечера — и… и… и вдруг почувствовала, как, сметая печаль, на меня начинают накатывать волны раздражения и негодования: ГДЕ НОСИТ ЭТОГО ПЕНТЮХА!?
Мысль, которую я упорно гнала от себя прочь в течение всего вечера, всё же изловчилась, зар–р–раза, и словно противная пиявка, впилась в мозг: а что если Телар не по делам задержался, а… совсем по другим делам? Вдруг он с женщиной? «Дела», «деловая встреча» — что–то эти часто употребляемые мужчинами слова мне напоминают… ах, да — излюбленную женскую фразу про невыключенный утюг… Изворотливость мужчин не отстает от жизни и эволюционирует вместе с развитием общества. Когда–то давно, во времена какого–нибудь каменного века, древние мужчины, если хотели сходить на сторону или отдохнуть от семьи, наверняка говорили своим недалёким жёнам, мол, идут копать съедобные корешки, ловить рыбу или охотиться на мамонта. Их жёны, пусть недалёкие — впрочем, не тупее мужей — со временем стали любопытствовать: о’кей, на охоту сходил, собирательством позанимался, а добыча–то где? Мужчинам пришлось изобретать новые оправдательные штампы, способные на некоторое время развязывать им руки, упорно стягиваемые крепкими кожаными ремнями их жёнами или подругами. Но что делать, как быть, что придумать? Откуда взять мамонта, чтобы предъявить ревнивой жене, возвращаясь еле живым от любовницы? Супермаркетов в те времена не было, да и продовольственных рынков, на которых можно было бы обменять свежевыдолбленный каменный топор на свежеприбитого кабанчика — тоже.
— Ха! — сказали самые умные из мужчин, обладавшие не одной, а двумя прямыми мозговыми извилинами. — Мы будем делать заначки и предъявлять жёнам лишь часть добычи, а оставшееся припрятывать, дабы через пару–тройку дней, возвращаясь от той же любовницы, смело предъявить алиби жене, да и любовнице можно было бы мясца подбрасывать, чтобы больше любила и блох активнее выкусывала.
— Ха! — сказали жёны умников, так же, как и мужья, отрастившие вторую прямую мозговую извилину, принюхиваясь к вони, исходившей от брошенной к их ногам добычи трёхдневной давности и боязливо ощупывая макушку в поисках шишечек — предвестниц режущихся рогов. — Вы кому мозг шлифуете?
Что–то мне подсказывает, что именно тогда и по той самой причине древние мужчины изобрели первые природные холодильники.
А в наше время что–то изменилось? Ой ли: всё те же заначки, только теперь в виде денег, всё те же отмазки, разве что модифицированные.
«Дорогая, у меня сегодня вечером деловая встреча в бане с потенциальными партнёрами по бизнесу» — читай между строк: «Старушка, сегодня кутим с приятелями в сауне, будут тёлки»; «Милая, сегодня в ночь едем с приятелями на рыбалку, привезу тебе свежей щучки, карпов» — читай: «Старушка, сегодня нажрусь как последняя свинья. Удочки, как всегда, забуду дома. Не волнуйся, баб с нами не будет, а если и приблудятся — опять не волнуйся — я вряд ли буду на что–то способен. Рыбу куплю на рынке». И так далее, и тому подобное…
Вконец разозлённая, подстёгиваемая ревностью непонятно к кому, я содрала с ног изящные новые босоножки и, размахнувшись изо всех сил, зашвырнула их, одну за другой, куда попало. Одна туфелька снесла ни в чём не повинную вазу с цветами с журнального столика, расплескав воду и разметав цветы в радиусе двух метров от стола, вторая — с громким всплеском шлёпнулась в бассейн.
«А рыбки–то здесь при чём?..» — вздохнул с упрёком внутренний голос.
«А чтоб они посдыхали все! — в сердцах выругалась я про себя. — Мне–то что до них!»
Плотно сжав губы, тяжело дыша, я быстро неосознанно зашагала по комнате… нет, почему же неосознанно? — мои глаза зорко всматривались в окружающие предметы, выискивая что–нибудь, что мне захотелось бы грохнуть, разорвать, растоптать… ух–х–х как мне не терпелось напакостить Телару! Будет знать, как изменять!
«Тупындра ты бестолковая», — спокойно сказал внутренний голос.
«Сам дурак!» — огрызнулась я.
«Остановись на секундочку и задумайся над своим поведением. Что тебе Телар плохого сделал?» — спокойно продолжал голос.
«Он… он мне изменяет!» — возмутилась я, продолжая колесить по комнате и рыскать глазами по сторонам.
«Прелесть какая, изменяет… Тогда у меня к тебе два вопроса. Номер один: на каком основании ты считаешь его своей собственностью? Номер два: где доказательства того, что он сейчас с другой женщиной? Ответь, пожалуйста».