Чудесный рог: Народные баллады

— А если захочешь вытравить плод, — сказала недобрая мать,—
Ты на заре в церковном дворе должна воробейник сорвать!

И, платья своего подол повыше подобрав,
Одна гуляет в Картерхо среди душистых трав.

Где воду пил Тэм-Линов конь, она у родника
Две диких розы сорвала — два пурпурных цветка.

Если ищешь ты в Картерхо чертополох иль репейник —
Воля твоя, но только не рви в травах густых воробейник!

В травах густых воробейник не рви, пытаясь вытравить плод.
Дитя живое нашей любви пускай продолжит мой род!

Мальчик мне будет наследник прямой, витязь — врагам
                                                                                                 устрашенье.
А девочка будет с младенческих лет златые носить украшенья!

— Тэм Лин, по правде признайся теперь: мы — ровня или
                                                                                                   неровня?
Раз в жизни открыла тебе свою дверь церковь или часовня?

— Нечего, Дженит, мне правду таить! Как же тебе я не ровня?
В одну купель погружали нас, в одной крестили часовне.

Меня ребенком держать при себе любил граф Роксбро, мой дед.
Он взял меня на охоту, когда сравнялось мне девять лет.

Но резкий северный ветер подул, душу мою леденя.
И, скован вдруг беспробудным сном, я наземь свалился с коня.
На свой зеленый холм унесла владычица эльфов меня.

Поверишь ли, Дженит, куда ни глянь, прекрасна эльфов страна!
Но в ней семь лет проживешь — и дань заплатишь пеклу сполна.

О Дженит, я хорош собой, дороден, крепок телом.
Неужто мне в аду чертям достаться оголтелым?

Я мешкать не могу и дня, иначе будет худо.
Ты можешь вызволить меня, любовь моя, отсюда.

Ведь завтра праздник Всех Святых. В народе есть поверье,
Что эльфы любят на конях кататься в навечерье.

Ты, Дженит, за полночь придя к кресту на раздорожье,
Святой водой очертишь круг по самое подножье.
Меня дождешься, если есть на это воля божья.

— В кромешной тьме проедешь ты распутье не один.
И как тебя мне распознать меж нелюдей, Тэм Лин?

— Две кучки эльфов на конях проследуют в ночи.
Меня ты, Дженит, среди них напрасно не ищи.

Конь вороной и конь гнедой промчатся в час урочный.
Но помни: будет подо мной конь белизны молочной.
О Дженит, будет подо мной конь белизны молочной
Затем, что рыцарь я земной, не эльф, не дух полночный.

Конь вороной, за ним гнедой сперва пройти должны.
Но всадника стащи с коня молочной белизны.

Ты, Дженит, затверди мои приметы и повадки.
Берет ношу я набекрень, причесан прядка к прядке!
Перчатка на одной руке, другая без перчатки.

Коль скоро естество и стать мне колдовство изменит,
Не бойся, если хочешь стать моей супругой, Дженит!

Конечно, рыцарь я земной и в церкви окрещен,
Но в ящерицу буду я внезапно превращен.

В твоих руках, любовь моя, забьется скользкий уж.
Смотри, его не упускай: ведь это я, твой муж!

Я мук тебе не причиню и в облике гадюки.
Но только белые свои разжать не вздумай руки!

Я стану волком, наконец, но в этой грозной стати
Меня ты не страшись — отец я нашему дитяти!

И если даже превращусь я в раскаленный брус,
И то, любовь моя, должна ты выдержать искус!

Я вид горящей головни приму, но понапрасну
Не мешкай: ты меня швырни в ручей — и я погасну!

Скорей швырни меня в ручей, и, в довершенье чуда,
Внезапно рыцарем нагим я вынырну оттуда.

В чан с молоком и в чан с водой ты окуни нагого
И в плащ зеленый заверни, не говоря ни слова.

Сырой, угрюмый сумрак чащ дышал зловещей жутью,
Когда, надев зеленый плащ, пришла она к распутью.

Но вот уздечек легкий звон раздался в тишине.
Для Дженит этот звук земной приятен был вдвойне,
И сонмы эльфов на конях поплыли при луне.

Конь вороной, за ним — гнедой промчались по дороге.
Молочно-белого коня ждала она в тревоге.

И, всадника с седла стащив, его накрыла Дженни
Плащом зеленым — певчих птиц так ловят в день
                                                                                               весенний!

Кричит королева эльфов ему из желтых зарослей дрока:
— Вместо серых очей твоих — если бы знала до срока! —
Вставила б я тебе, Тэм Лин, два деревянных ока!

Знала б я правду вчера, Тэм Лин, — была бы умнее вдвое
И камень тебе вложила бы в грудь, вынув сердце живое!

Прежде чем ты бы ушел, Тэм Лин, семь раз бы я преисподней
Дань уплатила, знай я вчера то, что узнала сегодня!