«Под правую руку покойному меч
Воткнули, и вышел он слева.
Теперь как зеницу ока беречь
Ты сына должна, королева!
Под левым плечом пронзили мечом,
Из тела торчал он справа.
Печали и гнева теперь полна
Датская наша держава».
Храбрый Марстиг мешкать не стал
У королевского трупа:
Убил короля и в Скандерборг
Помчался из Финдерупа.
Вдаль королева с башни глядит:
«Чему мы обязаны честью?
Гость нежданный, король самозваный
К нашему скачет поместью».
«Меня самозванцем, глумясь, не зови:
Есть король настоящий —
Ове, наместник, твой прелестник,
В твоих объятьях спящий!
Слезы не прольешь ты на гроб короля.
Не быть горемычной вдовой
Тебе, покуда на свете для блуда
Остался Ове живой!»
Воскликнул герцог Кристоффер,
Одетый в пурпур юнец:
«Худой привез ты мне выкуп
За то, что убит мой отец!
Коль скоро надену корону,—
Силясь гнев превозмочь,
Сказал он, — тебя, по закону,
Заставлю убраться прочь!»
«Когда я взойду на свою ладью
И велю швартовы отдать,
Многие вдовы в датском краю
Будут горько рыдать.
Если в изгнании буду я жить,
То Дании — вот тебе слово! —
Придется в будни меня кормить
И в день рождества Христова».
Марстиг, покинув Скандерборг,
Хлестнул коня по крупу
И, поспешая к фру Ингеборг,
Погнал его к Меллерупу.
Когда на высоком своем коне
Он подъезжал к поместью,
Прекрасная Ингеборг у ворот
Мужа встретила с честью.
Крепко обнял Марстиг жену.
От сердца у ней отлегло,
Когда он сказал; «Я убил короля,
Тебе причинившего зло!
Желаешь ты быть горемычной женой,
За мужем идущей в изгнанье,
Или желаешь наложницей стать,
Носящей постыдное званье?»
«Я не желаю наложницей стать,
Носящей постыдное званье.
Быть предпочту я честной женой,
За мужем идущей в изгнанье».
Облюбовал себе остров Хьельм
Марстиг, чтоб там поселиться.
У многих — по совести нужно сказать! —
Бледнели от этого лица.
На острове Хьельме он крепость воздвиг.
Никто ему не был страшен.
Замок сиял над стеной крепостной
И зубцами дозорных башен.
Марстиг не ставил ни в грош стреломет,
Не опасался пушек.
Из камня была твердыни стена,
И башни — до самых верхушек.
Крестьянин сеял в поле зерно,
Говоря: «Спаси нас бог!» —
И в сторону острова Хьельма глядел,
У которого вырос рог.
Всю мощь обрушил на остров Хьельм
Король в своей гордыне.
Себе в досаду повел он осаду,
Так и не взяв твердыни.
Дочери Марстига
Марстиг двух дочерей имел.
Им достался худой удел:
Пошли они по миру вместе.
Старшая, горечь познав большую,
За руку молча взяла меньшую.
Пришли они в край, где виднелись поля
И замок Мальфреда, короля.
Мальфред окликнул их издалёка:
«Кто вы, стоящие здесь одиноко?»
«Мы — дочери Марстига, добрый король.
Явить нам свое милосердье изволь!»
Король прогоняет их на ночь глядя:
«Марстигом был повешен мой дядя!»
Старшая, горечь познав большую,
За руку молча взяла меньшую.
Пришли они в край, где виднелись поля
И замок Сигфреда, короля.
Сигфред окликнул их издалёка:
«Кто вы, стоящие здесь одиноко?»
«Мы — дочери Марстига, добрый король.
Явить нам свое милосердье изволь!»
«Прочь убирайтесь от этих врат!
Марстигом был повешен мой брат».
Старшая, горечь познав большую,
За руку молча ведет меньшую.
Вдруг открылась очам земля,
И замок Давида — ее короля.
Король Давид спросил издалёка:
«Кто вы, стоящие здесь одиноко?»
«Мы — дочери Марстига, добрый король.
Явить нам свое милосердье изволь!»
«Скажите, чему вас учила мать?
Пиво варить или брагу гнать?»
«Ни пиво варить, ни брагу гнать,
А красное золото прясть и ткать,
Точь-в-точь как твоя королева и девы,
Живущие при дворе королевы!
От нашего золотого тканья
Возвеселится душа твоя».
Старшая пряжу снует сестрица,
Меньшая — полотнища ткать мастерица.
На первом полотнище, справа и слева,
Христос и Мария, святая дева.
Сверток второй развернули в ткацкой —
На нем портрет королевы датской.
Блистают на третьей полосе
Ангелы божьи во всей красе.
Проворными пальцами по златоткани
Разбросаны всюду олени и лани.
Старшая и меньшая сестрица
Выткали там свои бледные лица.
Меж тем, златоткань срезая со стана,
Слезы меньшая лила непрестанно:
«Некому, наша мать,
Нам кусочек лакомый дать!
Где ты, наша сестра,
Что была к нам так добра!»
Старшая вовсе спала с лица,
Почернела и дождалась конца.
Меньшая жила в заботах и горе.
Король дал сына в мужья ей вскоре.
Они, гонимы превратной судьбой,
Пустились по миру вместе.
Танец в Рибе
В Рибе танцуют у врат городских
Рыцари в башмаках щегольских.
А замок взят королем Эриком юным.
Танцующих рыцарей длинный хвост
Весело в Рибе вступает на мост.
Первым пускается в танец чудный
Ульв из Рибе, король правосудный.
Вслед за Ульвом танцует ражий
Витязь, начальник замковой стражи.
За ним, с молодцами-зятьями тремя,
Господин Сальтенсей, каблуками гремя.
Танцуя, плывут величаво Лимбеки,
Чей род прославился силой навеки.
Знатные рыцари, с Берге Грена
Взяв пример, танцуют отменно.