«Я рад бы, но, если запрет нарушу,
Они из меня повытрясут душу!»
«Я дам тебе талер, я дам тебе десять!»
«И рад бы, да могут меня повесить!»
Голову саблей дамасской вмиг
Снес ему Фредрик — и в лодку прыг!
Надев перчаток замшевых пару,
На весла сел — и поддал он жару.
Когда короля пучина вод
Отрезала от дитмарскенских господ,
Издали он помахал им учтиво
Шляпой с тульей, высокой на диво.
«Была бы ты знатного рода, сам уж
Взял бы тебя я, девочка, замуж!
Но есть у меня молодец заправский.
Я дам вам землю и титул графский».
Свой край проворонила ты,
дитмарскенская знать.
Юный Свен Дюре
Рыцари весело едут на тинг
И шутками тешатся вволю,
А юный Свен Дюре скачет в тоске
Один по безлюдному полю.
С матерью милой он держит совет.
Ему не сидится на месте:
«Матушка, съезжу навстречу я
Магнуса юной невесте!»
«Если навстречу невесте чужой
Ты вздумал скакать сегодня,
Молю тебя, сын мой, пораньше домой
Вернись, во имя господне!»
На это Свен Дюре ответил ей,
Подвесив к поясу меч:
«Неужто в силах любимая мать
Жизнь мою уберечь?»
Навстречу невесте выехал Свен,
Стремглав скакуна гоня.
Попоной из шелка и белой парчи
Прикрыл он колени коня.
Свен Дюре берегом едет морским,
Играя наборной уздечкой,
Что блещет в белой руке ездока
Своей золотой насечкой.
Невеста, пряча улыбку в мех,
Подругу, сидящую рядом,
Спросила: «Кем доводится нам
Этот рыцарь с открытым взглядом?»
Красивая дева ответила ей:
«Он в здешней рожден стороне.
Свеном Дюре звать молодца,
Что сидит на высоком коне».
«Если Свеном Дюре зовут
Молодца на высоком коне,
Скажу я господу — больше всех
Этот рыцарь по сердцу мне!»
Меж тем поезжане своих коней
Пасут на зеленой лужайке.
Один Свен Дюре вьется вокруг
Хозяина и хозяйки:
«Дайте подушку из бархата мне!
Я сяду на этом месте,
Чтоб солнца лучи не могли повредить
Такой белолицей невесте».
Отец невесты промолвил: «Знай честь!
Не будь, молодец, докучлив.
Не дам тебе возле дочери сесть:
Язык у тебя закорючлив!»
«Когда я приехал в Париж,
Мне было все нипочем:
Язык мой в людской толчее
Отменным служил толмачом!»
«Когда ты приехал в Париж,
Язык распустил, как веник.
И сразу смекнул народ,
Что ты записной мошенник».
Вечером ладят постели гостям —
Где кому ночевать?
Свен Дюре хозяевам задал вопрос —
Где будет он почивать?
«Где галереи кровля ведет
К башни зубчатой подножью,
Там рыцарь Свен Дюре ночлег найдет,
Уповая на милость божью».
Когда настала пора провожать
Невесту в брачный покой,
Собрал Свен Дюре своих молодцов
И дал им наказ такой:
«Для всех неприметно должны обступить
Вы брачный покой полукружьем.
При этом кольчуги надеть под плащи
И не расставаться с оружьем».
Огни восковых непочатых свечей
И пламя факелов тоже
Зажгли, чтоб вечером поздним вести
Невесту на брачное ложе.
Когда ее провожали в покой,
Нечаянно вышла загвоздка:
Высокие факелы Свен погасил
И свечи витые из воска.
Громко сказала невесты мать,
Будучи злобной и мрачной:
«Господь посрами загасившего свет
У входа в покой брачный!»
Молвил Свен Дюре: «Хоть я погасил
Факелы ваши и свечи,
Зазорно, однако, выслушивать мне
Проклятья и бранные речи».
Закутав невесту в синий плащ,
Ее подняв на коня,
Свен Дюре под своды зеленых чащ
Летит, скакуна гоня.
Проехали несколько рощ и рек,
Лугов с травою немятой:
«Доброй ночи, прощай навек,
Рыцарь Магнус богатый!»
В усадьбе спать ложился народ.
Они добрались без помех.
Фру Меттелиль их ждала у ворот,
Закутана в куний мех.
Был велик новобрачных восторг,
Когда треволненья и бури
Забыла прекрасная Элленсборг
В объятьях Свена Дюре.
Утренний сон девы
Ризели всходит по лестнице узкой
В светёлку — дев пробуждать.
А венды от крепости — в миле французской,
До вала рукой подать.
Она дочерей будит честью и лаской,
А стройную Весселиль — встряской и таской:
«Допоздна тебе только спать бы!
Не проспи своей собственной свадьбы!»
«Пускай другие шьют златом по шелку!
Я в утреннем сне вижу больше толку.
У вендского короля в стране
Я утицей малой гостила во сне.
Под крылами моими простерлись поля,
И пашни, и пажити короля.
На липовый корень уселась я там,
И ветви склонились к моим ногам».
«Племянница милая, сестрина дочь!
Твой утренний сон приобресть я не прочь.
Свой сверток тяжелый шитья золотого,
Сработанный летом, отдать я готова!»
«Оставь при себе золотое шитье,
А я сберегу сновиденье свое!»
Как только закончился этот спор,
Въезжает вендский король на двор.
Всадники скачут за ним, пыля.
Ризели вышла встречать короля:
«Добро пожаловать, вендов король!
Вина или меду откушать изволь!»
«Не надо мне меду, не надо вина!
Твоя племянница мне нужна!»
«Ее не отпустит приемная мать.
Пять лет нашей Весселиль! Что с нее взять?
«Хорошо, что не три! — отозвался король.—
Но глазами своими взглянуть мне дозволь».
«Дочки мои шьют златом с охотой,
А Весселиль вечно объята дремотой!»
Ризели, в дом проводив короля,
Вломилась к племяннице, деву хуля:
«Бесстыжая! Счастье тебе! — Что есть духу
За косу дернув, дает оплеуху.—
Живей одевайся, глаза не мозоль!
Тебя увидеть желает король!»
Три двери дева прошла не спеша.
Как солнце, была она хороша.
Король улыбнулся: «Не видел я сроду
Столь рослых красавиц — по пятому году!»