Под вечер нагоняет пешехода, молодого парня.
— Эй, приятель, — окликнул его Алдар-Косе, — что идёшь пешком? Где же твой конь?
— Был конь, да не стало, — печально отвечал путник. — Каракурт укусил. Пропал конь…
— Вот как! — протянул Алдар. — Ну, так выбирай себе коня из моего табуна. Любого выбирай! Дарю тебе скакуна.
На другой день Алдар-Косе опять нагнал пешехода, пожилого мужчину.
— Эй, дяденька, что идёшь пешком? Или нет коня?
— Ещё вчера был у меня добрый конь, а сегодня… Байские сынки отобрали коня на дороге. Едва сам спасся… — отвечал мужчина.
— Не увидеть бы им отца и родичей, тем разбойникам, что грабят бедняков! — в сердцах сказал Алдар. — Но не горюй! Бери коня из моего табуна, езжай, куда надобно.
На третий день наехал Алдар-Косе на дряхлого старика. Бредёт старик, опираясь на палку, еле ноги волочит.
— Дедушка, — сказал Алдар-Косе, — нелегко на старости мерить степь ногами. Разве нет у тебя коня?
И старик отвечал:
— Всю жизнь, покуда не иссякли силы, пас я байских скакунов. А вот своего коня не нажил. Так-то, сынок…
— Постой, дедушка, — остановил его Алдар, — не спеши! Возьми коня из моего табуна. Какой понравится, тот и твой. Не отказывайся! Да позволь, я подсажу тебя…
Чем дальше ехал Алдар-Косе, тем меньше становилось в табуне лошадей. На сорок первый день остался у него последний конь, тот, что был под ним.
И тут увидел Алдар: бежит по степи, распугивая птиц, девушка.
— Что стряслось? От кого убегаешь, красавица?
— От смерти убегаю! — обливаясь слезами, выговорила девушка. — Отец продал меня старику богатею… А я люблю удалого джигита-пастуха. И он меня любит… Бегу к нему. Удастся скрыться от погони — счастливы будем и в нищете. Поймают — конец обоим!
Алдакен соскочил с коня.
— Милая сестрица, — ласково улыбнулся он, — в начале жизни грех думать о конце. Садись в седло, скачи к своему джигиту! На этом коне вас ни горе, ни смерть не догонит. Живите в радости сто лет!
И пошёл Алдар-Косе дальше пешком. Легко шагает, озирает степь, улыбается небу, улыбается солнцу да поёт, поёт себе песни, как жаворонок, не гадая о том, что ждёт его впереди, не печалясь о том, что осталось за спиною.
Как Алдар-Косе перехитрил шайтана
Было ли, нет ли — рыскал по степи шайтан. Много пакостей людям делал. Где ни повернётся, там и беда. И люди терпели. Боялись нечистого. Думали: нет никого сильней и хитрей шайтана. Сам аллах не может с ним сладить, где же человеку?
А шайтану это и на руку: «С покорного верблюда легче снимать шерсть». Над старым и малым, над конным и пешим тешился шайтан, как хотел. Да настали и для него чёрные дни.
Но кто же одолел шайтана? Послушай — узнаешь.
Рыскал шайтан по степи. Глядь — на берегу речонки, над самым обрывом, лежит какой-то безбородый человек. На теле рубаха да штаны, ноги босы, под головой кулак. Можно бы подумать, что мертвец, да как подумаешь, если от храпа безбородого прибрежные кусты, как от ветра, гнутся.
«Ну, раз живой, — ухмыляясь, потёр лапы шайтан, — так сейчас будешь мёртвый».
Подкрался он на цыпочках к спящему и столкнул его с обрыва. Но тут вдруг две ловких руки туже, чем аркан, стиснули шайтану шею, и полетел он в воду вместе с человеком.
— Отпусти, — взмолился шайтан, — пропадём оба!
— Отпущу, когда вынесешь меня из воды, — сказал человек.
Долго барахтались в омуте. Понял шайтан: не вывернуться ему из цепких рук. Пришлось покориться человеку: вынес он безбородого на берег.
Посидели. Отдышались. Просохли немного. Шайтан говорит:
— На этот раз ты перехитрил меня. Больше не перехитришь. Хочешь, побродяжим по свету вдвоём, померяемся смекалкой?
— Изволь, — отвечает безбородый.
Шайтан не ждал такого ответа.
— Неужто ты надеешься взять верх надо мной в плутовстве? Да узнал ли ты меня? Ведь я шайтан. А ты кто?
Безбородый поглядел на шайтана, усмехнулся и пропел:
Идут Алдар-Косе и шайтан по степи. Прошли шесть долин, шесть перевалов, напились воды из шести колодцев. У седьмого колодца на караванной дороге нашли кошелёк.
Шайтан:
— Моя находка!
Алдар:
— Нет, моя!
Заспорили. Шайтан говорит:
— Пусть кошелёк достанется тому из нас, кто старше годами.
— Ладно, — соглашается Алдар-Косе.
Шайтан радуется: «Попрощайся с денежками, Алдакен». А вслух говорит:
— Я родился на свет — миру было семь лет.
Алдар-Косе всплеснул руками и залился горькими слезами:
— Ой-бой, горе!
Оторопел шайтан:
— Какое горе? О чём ты плачешь?
— Ой, шайтан, растревожил ты своими словами мне сердце. Вспомнил я моего старшего сыночка. Умер сынок. А был он твой ровесник. В одно время вы, оказывается, родились.
И, не переставая всхлипывать, Алдар-Косе суёт кошелёк себе за пазуху.
Шайтан только глазами хлопает. Как ни суди, выходит, прав Алдар-Косе: ведь не случалось ещё, чтобы сын был старше своего отца.
Идут да идут Алдар-Косе с шайтаном. День жаркий, путь дальний. Надоело Алдару шагать пешком. «Как бы, — смекает, — на шайтане мне прокатиться? Попробую-ка надуть косматого». И говорит:
— Эй, шайтан, не сократить ли нам скучную дорогу?
Шайтан не понял.
— Не говори глупости, как её сократишь?
— А очень просто. Ты песни знаешь?
— Знаю.
— Так давай устроим на ходу айтыс. Сначала я спою, потом ты. Чья песня будет длинней, тот и победитель.
У шайтана заискрились глазки.
— Правильно, Алдар-Косе. С песней всякий путь короче. Начинай айтыс. Да заранее готовься к проигрышу. Не перепеть человеку шайтана.
— Не боюсь проигрыша, — сказал Алдар-Косе, — да вот что худо: не привык я петь пеший. Договоримся так: пока я буду петь, ты подвезёшь меня, а как кончится моя песня, — мне тебя везти. Идёт?
— Идёт!
Одним махом вскочил Алдакен шайтану на загривок, устроился поудобней и затянул на всю степь:
— Гой-гой-гой-гой-гой-гой!..
Течёт время, повернуло солнце на полдень, всё дальше и дальше трусит рысцой шайтан, а песня Алдара-Косе не кончается.
— Гой-гой-гой-гой…
Не выдержал шайтан.
— Скоро ли, — хрипит, задыхаясь, — будет конец твоему «гой-гой», Алдар-Косе?
А Алдар:
— Вези, вези, шайтан, не ленись. Песенка моя длинная. «Гой-гой» — это только начало. А за «гой-гой» пойдёт «дой-дой»…
И он заорал ещё громче:
— Дой-дой-дой-дой-дой!..
Так, не слезая с шайтана, и проехал Алдакен всю широкую степь от края до края.
На краю степи было поле, среди поля лежал брошенный плуг. Говорит Алдар-Косе шайтану:
— Давай испытаем, кто сильнее — ты или я?
— Давай. А как?
— Видишь плуг? Ты станешь тащить его вперёд, я — назад. Кто прежде устанет, тот, значит, и сдался.
Запряг Алдар шайтана. Тянет шайтан плуг, надрывается, язык вывалил, пот мохнатыми лапами утирает, а Алдар-Косе за плугом идёт, на рукояти налегает, ведёт борозду. Хорошо ли, плохо ли, а вспахал Алдакен поле на шайтане.
Под конец совсем ослабел шайтан, ткнулся носом в землю, чуть дышит.
Снял с него Алдар-Косе упряжку и посмеивается:
— Вот теперь и видно, какой ты силач. А я так почти и не устал. Ещё бы с десятью шайтанами потягался.
Посеяли они на пашне пшеницу. А когда пшеница поспела, сжали её и обмолотили. Алдар-Косе ссыпал зерно в кучу, а солому в копну сметал.
— Ну, — говорит, — выбирай, шайтан: большую или малую кучу возьмешь?