— А вы многих оборотней убили? — спросила Улья, теребя ленту в косе.
— Да.
— А были и человековолки?
— Даже два. — Седой Охотник гордо усмехнулся.
— А если он вас сожрёт? Жалко, такой симпатичный. Столько девушек заплачет!
— А ты бы плакала?
— Я? — смущенно опустила глаза. — Я бы плакала.
Он ожидал такого ответа, но всё-таки было приятно.
— Не переживай. Ещё не родилась та бестия, которая бы меня перехитрила!
— Ой, но об этой не вы первый так говорите.
— Нет? — искренне удивился он. — Разве её пытались убить?
— Да. Целых четыре человека. И всех оборотень убил.
— Гм-м, почему же мне никто не сказал об этом?
— Боялись, что вы испугаетесь и уедете. А лучше бы вам уехать. Того, кто мне туфли и бусы подарил, оборотень тоже разорвал. А тот хотел меня отсюда забрать, мир показать…
Седой Охотник улыбнулся шире:
— Я тебя заберу, хочешь?
— Отец не позволит. Давай убежим сейчас? Я тебя очень, очень люблю! — Кинулась ему на шею и начала целовать.
— Сейчас убежим? — осторожно перехватил её руки. Очень жаль, но сейчас ему не до этого.
— Да, сейчас, — сказала Улья сердито. — Что нам этот оборотень! До утра никто из домов носа не покажет, а мы убежим. Солнце взойдёт, а мы далеко!
— Не могу, — вздохнул он. — Я обещал. Моё слово нерушимо.
— Но ты и мне обещал. — Взяла обеими руками его голову. — Послушай, что скажу. Оборотень всегда убивал охотников на него в первую же ночь. Тебя тоже искал, но тебе повезло, ты за отцом бегал, ты оборотня переиграл. Зачем снова судьбу искушать?
— Я дал слово убить оборотня. Убью и увезу тебя.
— Тогда мне, может быть, уже не захочется! — фыркнула Улья и выбежала из комнаты.
Седой Охотник вздохнул, попытался успокоиться и отправился на охоту. Вышел на порог дома: на шее медальон с головой волка, за поясом пистолеты и ножи, за спиной мушкет, в руках сабля.
Хутор казался вымершим. Ни в одном окне не горел свет, ни один голос не доносился из домов. Не было слышно и оборотня. Может быть, на сегодня исчерпал свою злобу и кровожадность? Или чует убийственное серебро и бесстрашие охотника?
Долго стоял Седой Охотник за домом Христофора. Сначала неподвижно и прислушиваясь, потом прислушиваясь, но оглядываясь. Потом и прислушиваясь, и оглядываясь, начал прогуливатся между домами. Ненавидел такое ожидание. Всегда любил идти вперёд на опасность, столкнуться с ней лицом к лицу, нанести смертельный удар.
Выдержка не была его самой сильной стороной.
Луна скрылась за тучами. Стало холодно, и начался дождь. Слышал ясный, громкий шум волн. Кроме дождя это были единственные звуки, которые он слышал, не считая стука своего сердца. Молчали совы и лягушки, некому было лаять. Жуткая ночь.
Нарастала, усиливалась, приближалась опасность, неизвестная сила и безмолвная угроза.
Медальон с волчьей головой вдруг завибрировал. Дрожь была неприятной, но только благодаря ей Седой Охотник не был пойман врасплох, когда горящие, бешеные глаза оборотня неожиданно оказались перед ним. Успел отскочить, увернуться, прийти в себя. Да и оборотень не атаковал. Страшные глаза изучали своего противника спокойно и уверенно. Оборотень хотел не только мяса и крови, хотел борьбы, хотел настоящей победы, хотел доказать заносчивому человеку, кто тут хозяин и владыка.
А Седой Охотник не зевал. Безмолвно кинулся вперёд, ударил саблей, но волшебный клинок рассёк воздух — оборотень тоже увернулся. Отпрыгивая, зацепил саблю лапой — саблю. Сабля отлетела в сторону, а когти остались при лапе — выигрыш оборотня!
Рычащая смерть, клацая зубами, пронеслась мимо Белого Охотника. Почуял острый запах мускулистого тела, брызнула ему в лицо слюна из пасти, выбила из другой руки пистолет и сбила с ног самого. Еще падая, выхватил второй пистолет и, не целясь, выстрелил. Бестия взвыла от боли, кровь брызнула ему в лицо. Не поверил сам себе, но попал, не было сомнения, что посеребренная пуля нашла в темноте цель!
Седой Охотник изогнулся назад, схватил мушкет. Зарядил на ощупь и прицелился — всё это, видя, как бестия приближается, ближе, еще ближе… Механизм мушкета действовал адски медленно, всё — и тёмный силуэт со светящимися глазами — двигалось по-улиточьи. Выстрел! Мимо!