— Мужчина?
— Да вроде… Кажется, да. Но какое это имеет значение?
— Да никакого, — разочаровано вздохнёт Толик. — Это всё?
— Нет. Я ведь понимаю: боль — это боль. И я почти им поверила. Но не совсем. И решила посторожить.
— И что ты увидела?
— А как ты догадались, что я что-то увидела?
— Если бы ничего особенного не увидела, то успокоилась бы и забыла. Нет?
— Точно. Но я увидела. Вышел тот парень. И пальцы у него не были перевязаны! Толя, там было что-то страшное.
— Может быть, более серьёзный несчастный случай, но они его скрыли, чтобы тебя не волновать?
— Я тоже подумала. Но ведь никаких скорых не подъезжало, никого не выносили и не поддерживали при выходе. Я сторожила до закрытия: ни-че-го! Нужно туда зайти.
— А если нас поймают?
— Не поймают, все ушли, там даже сторожа нет, потому что этот Мурков двери запер.
— Значит, сигнализация. Как же мы зайдём?
— У них со двора одно окно не закрыто. Может, от волнения забыли. Пойдём, посмотрим.
— Сомневаюсь я что-то.
И тут она напомнит ему о главном:
— Я ж тебе говорила: тот, что кричал за дверью был прозрачным.
— Призрачным?
— Если хочешь, то и призрачным. Сквозь него были видны стены и стеллажи с экспонатами. Ну, как сквозь тюлевую занавеску.
Но разговор так и не состоялся.
Она звонила, посылала сообщения, но всё было напрасно. Откуда ей было знать, что Толик забыл телефон у Кирилла, который просто-напросто выключил трубку и положил на полочку в прихожей, чтобы отдать завтра в школе?
Что же делать? Она слишком долго простояла здесь, чтобы вот так взять и уйти. Позвонить Сверкалову? Рита вздохнула. После воображаемого разговора с Толей ей вдруг подумалось, что КЧС-ник решит, что она сочиняет или ей что-то показалось. Вечно её считают дурой и посмеиваются над ней. Особенно задирает нос Кристина. Как она сказала тогда: "Ритуся, мы здесь отлично подежурим сами, без тебя. Правда, Толик?" И Толя пожал плечами. Эта Кристина настоящая скорпионша!
Стемнело, музей стоял тихий и безлюдный. На улице почти никого не было. И Рита решилась. Обойдётесь без меня? Отлично! А я без вас тоже обойдусь и раскрою такое!..
Она вошла во двор музея. Да, одно окно на цокольном этаже было всё ещё приоткрыто.
— Ладно: или рыбка, или червячок, — прошептала Рита поговорку своей бабушки и ловко забралась в окно.
Прислушалась. Тишина. Дверь из комнаты не была заперта, вышла на цыпочках в другую. Никого. Невольно поёжилась: устройства выглядели ещё более странными и таинственными, чем днём. Наконец добралась до входа в помещение, где видела корчащегося человека, и начала налегать на тяжелую дверь, но та не поддавалась.
— Заперли! — кивнула сама себе Рита. — Но может быть, где-то ключ…
— Вам помочь?
Рита обернулась. Перед ней оказался Мурков — как сумел так бесшумно подойти? — а за ним маячили ещё три силуэта.
На лице Муркова не было той вежливой улыбки, которую Рита помнила по экскурсии — только странная, открывающая зубы гримаса.
— Как полезно не запирать окна, — прошипел он.
Рита не нашла в себе смелости ответить ему. Чувствовала себя глупо и мысленно обвиняла во всём Сверкалова: совершенно справедливо, между прочим. А ещё через несколько мгновений спутники Муркова вышли из-за его спины и окружили её.
— Вы хотели войти? — продолжал шипеть Мурков. — Так заходите!
И открыл страшную дверь перед Ритой настежь.
Она попятилась. Совсем не желала превращаться в привидение. Неужели ничего не произойдёт? Неужели Толик, папа Толика, Сверкалов, да кто угодно не помогут ей?..
За час этого драматического момента, посмеиваясь над незадачливыми скавенами, Демид включил телефон и тут же принял звонок от шефа КЧС. Шеф был краток:
— Тринадцать.
— Тринадцать, понял, — подтвердил Демид и мысленно развернул кодовое слово в приказ: "Общий сбор. Немедленно и без исключений".
Немедленно в час-пик — юмористы, однако. Вот и выслали бы какую-нибудь КЧС-овскую тележку с мигалкой и сиреной. Но здание КЧС было в каких-нибудь пяти кварталах, так что ворчал Демид из чистого собачества: плох тот подчиненный, который хоть раз и хотя бы мысленно не взбунтовался против шефа.
И тут позвонила Клео.
Сначала они поворковали. Потом не сошлись во мнениях. Затем немного поспорили и категорически не сошлись во мнениях. Тут же поспорили серьёзно, поссорились, помирились, и Клео спросила:
— Ты когда будешь дома?
Демид чуть было не воскликнул:
— Сейчас, уже бегу! — и тут понял, что ходит кругами перед входом в КЧС, а охранник уже устал открывать дверь, когда Демид подходит к ней вплотную.