— Быстрее, дорогая, — запыхалась Милдред. — Иди посмотри на своего Фрэнка!
— Я больше не хочу иметь ничего общего с этим мальчишкой, — раздражённо отмахнулась Джерти. — Он ставит меня в тупик. Я не в силах понять его.
— Но ты должна пойти и посмотреть, — настаивала Милдред. — Он действительно плавает!
Любопытство — сильный инстинкт, и Джерти не могла сопротивляться ему, устремляясь к пруду. Почти около самого дальнего берега она разглядела своего сына, держащегося на воде, вполне уверенно.
— Если ты называешь это плаванием, моя дорогая Милдред, — с сарказмом произнесла Джерти, — то тебе необходимо проверить свои мозги — если они у тебя есть, конечно. Фрэнк просто держится на воде, что он и раньше уже делал, благодаря этому ужасному резиновому костюму.
А на самом деле в это время Фрэнк восстанавливал дыхание после большого числа скоростных кругов по водоёму, но когда он заметил свою маму на противоположном берегу, он закричал:
— Мама! Смотри! — и понёсся к ней с такой скоростью, какую только смогли развить его лапы-ласты. А это было очень быстро. Он выскочил из воды и гордо встал перед мамой, в плавательном костюме и новой жёлтой обувке.
— Как тебе это, мама? — поинтересовался он.
В ответ Джерти издала громкий пронзительный крик ужаса и быстро убежала. Что же такого сделал её сын на этот раз? Милдред тоже убежала, торопясь поведать всей стае об этом последнем событии.
Фрэнк печально повернулся к пруду. По его поверхности всё ещё пробегали волны, вызванные его стремительным заплывом, на которых катались утята.
— Вот это да, цыплёнок! — радостно вопили они. — Ты величайший!
— Величайший кто? — удивился Фрэнк.
— Да пловец, конечно, — сказали они. — Скорость света, парнишка! Фантастика!
Фрэнк ощутил прилив теплоты. Мама не захотела иметь с ним ничего общего, как и братья и сёстры, как и петух и остальные курицы в стае. А вот эти маленькие утята — они были его друзьями.
— Я в самом деле умею теперь плавать, правда? — уточнил он.
— И ещё как! — хором воскликнули утята.
— Могу я теперь плавать вместе со всеми вами? — с надеждой спросил Фрэнк.
Утята переглянулись.
— Несомненно, приятель, — сказал один из них.
— При одном условии, — добавил другой.
— Каком? — заволновался Фрэнк.
— Плавай немного помедленней, цыплёнок.
— Без спешки.
— Делай это легко и непринуждённо.
— Ты-то, возможно, и скоростной…
— …но мы — нет.
— О, я понял, о чём вы, — просиял Фрэнк. — Если я так мчусь, то вода получается неровной, а это для вас не очень удобно. Так?
— В точку, — подтвердили все они. — Такого штормика достаточно, чтобы нас укачало.
Воодушевлённый Фрэнк очень осторожно вернулся в воду и начал плавать спокойно по пруду, делая медленные и размеренные движения своими большими жёлтыми ластами-лапами, а жёлтые утята-малыши плавали с ним, как флотилия маленьких лодок, сопровождающих большой корабль.
Тогда большой белый селезень и все остальные утки, видя, как утята наслаждаются компанией странного цыплёнка, вошли в воду и поплыли вместе с ними, так что Фрэнк оказался во главе большой армады уток.
«Наконец-то, — подумал он счастливо, — я в своей стихии!»
Глава Девятая
Так сложилось, что позже в тот же день у одной из лучших коров Тома Тэбба возникли трудности при рождении детёныша, и поэтому он вызвал своего брата ветеринара. Когда телёнок благополучно родился, — он оказался тёлочкой, будущей коровкой, что порадовало фермера, — Тед Тэбб спросил, как дела у Фрэнка.
— Ты будешь поражён, — сказал Том, — увидев какие чудные искусственные лапы сделала для него Кэрри. Я только возьму миску зерна, и мы пойдём к пруду, и ты сам всё увидишь.
По случайному совпадению все утки и утята бродили по траве сада, так что в водоёме не было ни одной птицы, за исключением Фрэнка.
Он пытался подражать своим друзьям, которые с лёгкостью опускали головы под воду и вытягивали водоросли или вылавливали какие-то извивающиеся штучки. «Если я хочу быть настоящей уткой, — решил он, — тогда мне нужно уметь это делать». И поэтому он тренировался и тренировался. Но почему-то ему никак не хватало сноровки. Он вполне правильно погружал голову под воду (хотя и не очень глубоко — его гидрокостюм не позволял глубоко опускаться под воду), но ему не хватало сообразительности задержать дыхание или держать клюв плотно закрытым, поэтому вода попадала ему в ноздри и горло. Так что к тому времени, когда он увидел приближающихся к нему двух мужчин с миской зерна, он уже был сыт по горло утиным тренингом и обрадовался, услышав, что его зовут по имени.