Она опиралась на руку Дмитрия, шла медленно и говорила, слегка задыхаясь.
– В этой усадьбе, а она принадлежала Муромцевым, как вы знаете, бывали Тютчев, Батюшков, Грибоедов проездом!.. Аристарх Венедиктович, первый хозяин усадьбы, был очень богатым и образованным человеком. Столичную жизнь презирал и сыновей готовил именно в помещики, а не в гвардию, как было принято после Петра.
Боголюбов, который все знал и про усадьбу, и про Муромцева, не столько слушал, сколько смотрел по сторонам и на Анну Львовну.
Музей, похоже, на самом деле содержался в идеальном порядке: нигде никакого запустения, пыли, следов недавнего потопа или чего-то в этом роде. Многочисленные полотна на стенах грамотно и аккуратно подсвечены, в залах и на лестнице датчики влажности и температуры, бесценные паркеты сияют, как будто их чистили только что. Для экскурсантов положены ковровые дорожки, застеленные сверху серой холстинкой – свежей, никаких отпечатков ног, хотя на улице сыро.
– Интерьеры – у нас интерьерная экспозиция называется не слишком оригинально: «Быт помещика» – в той части музея, а здесь десять залов изобразительного искусства. Коллекция богатейшая! Имеем возможность даже делать тематические выставки – из собственных запасников, между прочим!..
– В прошлом году была «Весна в произведениях русских художников», – сунулась Нина. – Очень хорошая выставка!..
– А на первом этаже представлены наши земляки, Богданов-Бельский, Зворыкин, Крыжицкий, Сверчков.
Растянувшаяся группа плелась по залу в сторону Аси, которая, глядя в пол, стояла возле стены с овальными портретами.
– Лучше бы ты сама провела, Нина, – сказала Анна Львовна с тихим неудовольствием. – Люди за экскурсию деньги платят и хотят, чтобы…
Ася, хоть и смотрела в пол, начальство заметила, встрепенулась, бледный носик пошел красными нервическими пятнами. По всей видимости, и она не ожидала, что Анна Львовна спустится на первый этаж.
Боголюбов прошел вперед: ему интересно было определить время, когда писались портреты в овальных рамах и как именно они подобраны. Композиционно они смотрелись великолепно – ай да Анна Львовна!..
Он не дошел до бархатного каната на металлических блестящих стойках нескольких шагов. За его спиной кто-то хрипло вскрикнул.
Боголюбов оглянулся.
Анна Львовна с ужасом смотрела на Асю. Одной рукой она махала перед собой, как бы стараясь отогнать нечто невидимое, а второй схватилась за горло.
От изумления Боголюбову показалось, что она сама себя душит и вот-вот задушит. Лицо Анны Львовны вмиг стало белым и плоским, только шевелились ярко накрашенные алым губы.
– Не… может… быть, – выговорили эти губы, и Анна Львовна повалилась навзничь.
На похороны скоропостижно скончавшейся Анны Львовны собрался весь город. Огромная толпа прошла за гробом по центральным улицам и поднялась на горку. Боголюбов, проезжая мимо в первый раз, думал, что на горке рощица, светлая, просторная, а оказалось – городское кладбище.
В толпе говорили про обширный инфаркт, «удар», «не перенесла унижения», «сердце и не выдержало».
На Боголюбова смотрели, как будто он был во всем виноват, за спиной громко и укоризненно говорили про москвичей, от которых исходят все беды. К нему никто не подходил, даже Саша Иванушкин стоял отдельно.
Андрей Ильич, не присутствовавший на отпевании и приехавший только на кладбище, ругал себя за это. Не пойти было нельзя, но лучше бы не ходил!.. Под тихими березами, чуть подернутыми влажной зеленой дымкой, он на самом деле чувствовал себя виноватым, хотя ни в чем не был виноват!..
…Трудности и неприятности оказались намного труднее и неприятней, чем он ожидал.
Он уехал сразу, как только закончилась прощальная церемония. Сбежал с холма, сел в машину и уехал.
Из-за прилаженной вместо изуродованного колеса запаски ему казалось, что машина медленно передвигается на костылях, хотя запаска ничем от других колес не отличалась.
…От чего мог приключиться этот самый «удар»?! Когда утром в пятницу Боголюбов отправился с Анной Львовной на экскурсию, оказавшуюся для нее последней, она была в прекрасном расположении духа! Не задыхалась, не хваталась за сердце, не принимала таблеток!.. Почему она прошептала: «Не может быть!» Даже не прошептала, а прохрипела!.. И чего именно не могло быть?.. Она смотрела… куда она смотрела?
Сзади миролюбиво посигналили, и Боголюбов понял, что проспал светофор.
…Она смотрела на Асю и музейную стену с овальными портретами. Он, кажется, еще подумал что-то про композицию!.. Кто еще там был, кроме группы экскурсантов? Он сам, Нина, Дмитрий Саутин, Саша Иванушкин.