– Как я завидую тебе, что ты в Москве! Там сейчас так хорошо, – голос Ани слегка дрогнул. – Возвращайся скорее, я уже скучаю. И Ванька тоже везде тебя ищет.
– Дорогая, не волнуйся и не грусти, я вылечу обратно даже раньше, чем ты думаешь. Не успеешь и соскучиться. Все, целую. Привет Иван Петровичу. Завтра я позвоню в это же время, – Алексей дал отбой и положил трубку. На душе стало спокойно. Они хоть и далеко, но мысль о том, что с ними все в порядке унесла его тревогу. Вошел Олег, он принес еще закуску и коньяк.
– Хенесси, конечно, не того качества, что мы пили у Иван Петровича, но гораздо лучше того пойла, чем торгуют в магазинах, – сказал он. – Давай выпьем за нас!
Они чокнулись и беседовали до глубокой ночи, пока Наталья не шуганула их спать. Алексея уложили на диване в гостиной. Утром Алексей, позавтракав с Олегом, поехал на метро до Октябрьской. Олег предлагал довезти его, но Алексей хотел все прочувствовать самому, а в Москве все перемены познаются сразу в метро. Они договорились увидеться через день, сегодняшний вечер он обещал провести с мамой. Из подземки он вырвался с облегчением, народ стал злой и грубый, не всем достались чистые офисы и мерседесы. Большая часть москвичей все так же перебивалась от зарплаты до зарплаты. Его несколько раз толкнули и испачкали все туфли.
Но как же приятно было вернуться на Якиманку.
– Здесь мы в первый раз поцеловались с Аней, здесь я работал с Иван Петровичем, – вспоминал он, входя в квартиру. – Вот, лаборатория, вот наша спальня, а вот и бар Иван Петровича. Кстати, он просил взять пару заветных бутылок коньяка! -вспомнил он и про список необходимых вещей, составленный для него Аней.
Пол дня ушло на их поиск и сбор. Днем он позвонил Денису, но его не было дома, рабочий телефон тоже не отвечал. Захотелось погулять, и он решил пройтись до Кремля мимо их любимого с Аней Александровского парка. Москва менялась. Появились первые рекламные щиты и растяжки. Люди встречались в основном хмурые и недовольные. Пройдя по парку он был ошарашен размахом стройки на Манежной площади, все вокруг было перекопано. Все старое, советское, как будто вырывали с корнем, раз и навсегда. Еще все так же стояли часовые у вечного огня и у Мавзолея, но уже чувствовался ветер больших перемен.
– Олег прав, наступает эпоха капиталистической конкуренции и выиграют эту борьбу самые клыкастые и хитрые. Надо ли мне впрягаться в эту суету? – думал он, гуляя уже по Тверской.
На Пушкинской площади шумели демонстранты, требуя зарплат и смены власти. Он вспомнил телевизионный репортаж про пьяного Ельцина, дирижирующего оркестром по время визита в Германию. Тогда канцлер Шредер в открытую смеялся над ним, да что он, весь мир тогда смеялся! Алексей теперь четко осознавал, что это была правда. В России уже не было того лидера. Был только номинальный президент, который сам не знал куда рулить такой огромный корабль как Россия, и за него, им уже начинали управлять расторопные помощники во власти как Березовский и Чубайс.
Он поймал такси и поехал в Измайлово к маме. Не так давно он был здесь, а теперь, как гость, наблюдал, как менялись названия улиц, становились хуже дороги. Сориентироваться в ценах стало тоже проблематично. Все считалось в тысячах, курс доллара лихорадило. Приехав домой, он попросил маму выключить телевизор. Они сели пить чай на кухне и вспоминали простое советское время. Как ездили с отцом в деревню к бабушке, ходили за грибами и черникой. Как были счастливы без всего того, что сейчас вызывает у людей зависть и злобу. Алексей еще раз позвонил Денису домой.
– Привет, Денис, – воскликнул радостно он, услышав его голос.
– Рад тебя слышать, Леша. Ты в Москве? – его голос был встревожен.
– Да, прилетел вчера. Ты случайно не заболел? Я звонил тебе на работу, никто не брал трубку, – Алексей начал переживать.
– Все нормально, расскажу все при встрече. Давай завтра в двенадцать на нашем месте. Памятник Маяковскому помнишь? Сейчас я не могу говорить.
– Хорошо, буду там, – Алексей опустил трубку. – С Денисом что-то случилось, это точно, – подумал он. – Ладно, сам все завтра расскажет.
Он зашел к маме пожелать спокойной ночи, но она уже спала. Алексей аккуратно прикрыл дверь и тихо вышел из комнаты. Как и два года назад он тихонько прошел в свою спальню. Как будто не было ни Ани, ни Южной Америки. Все здесь осталось нетронутым. Его убранная и застеленная кровать, секретер, детские поделки на стенах.