- Лёва, Лёвочка, ну приди же в себя, мне страшно. - Меня трясли за плечо и я, проморгавшись, посмотрел в сторону источника звука. Надо мной склонилось большеглазое лицо с растрёпанными тёмными волосами, бледность лица оттеняло красное свечение за спиной. А, ну да, это же зонтик.
- Ника? - выдавил я, недоумевая, в каком параллельном мире я нахожусь и как сюда попал. Она была совершенно другая и такая восхитительно знакомая. - Ты откуда здесь?
- Лёв, вставай, пожалуйста. - Ника это прошептала едва слышно и взяла меня за руку. Ладонь её совсем холодная. Глаза от чего-то заплаканные. На щеках проступил румянец, она опустила голову, и отвернулась. Почти стала похожа на свою фотографию.
На её плечо опустилось белое пёрышко. Ещё одно, и ещё. Снежинки покачивали в воздухе и окутывали Нику, оперяя её. И становилась она похожа на...
- Ника, - не отпуская руки, я поднялся, увлекая Нику за собой. Взял у неё зонтик и закрыл нас от белых перышек. - Тебе посылка, - она недоуменно посмотрела на меня, - от меня из прошлого, двухлетней давности. Он просил тебе передать.
И схватив её в охапку быстро поцеловал в губы. Она зажмурилась как от боли и резко отвернулась. Тело в моих руках дёрнулось, но вырваться она не смогла.
- Ника, Никуля, хорошая моя. - шептал я ей на ухо, сам дрожа от страха, что она сию же минуту растворится в моих руках в призрачную дымку. - Я не знаю, что тогда произошло, ты пропала так внезапно. Но знаю, что подари я тебе это, ты бы не ушла. Ты ждала этого, ведь так?
Ника мотала головой и пыталась вырваться. Она мелко затряслась, и я ужаснулся - плачет. Наверно стиснул сильно и ей больно, ослабив объятья, я схватил её лицо, поворачивая к себе, пытаясь увидеть глаза. И наткнулся на испуганный взгляд. Не удержавшись, снова наклонился и поцеловал, зная, что это плохо. Зная, что это в последний раз.
И она вырвалась. Вырвалась и заплакала так, что мне стало страшно. А потом убежала, оставив зонтик валяться красным пятном на снегу.
Ника
Вишнёвое варенье в вазочке всегда было жидким, а ягодки без косточек, сколько себя помню. Я наливала в блюдце варенья, накладывала побольше ягод и давила вилкой. Полученный джем намазывала на батон и трескала, пока меня не застукивала мама. Она его тоже любит.
Сегодня я уползла едва ли не по-пластунски в свою комнату, пока родители спали, подпёрла дверь огромным медведем, а медведя тумбочкой. Ха-ха, трофей мой! Вытащив из-за пазухи батон, разломила его пополам, закрошив всю кровать. Не беда, скормлю голубям. Вон сидят уже трое, нахохлились от мороза, с лапки на лапку переступает. Ну погодите, мои хорошие. Через полбатона я ваша.
Пришлось всё-таки встать с кровати и дотопать до тумбочки у двери, там, в верхнем ящичке, лежала припасённая на такие случаи ложка. Выдвинула ящик, пошарила рукой, перетряхнула тетрадки и карандаши, и только под альбомом нашла ложку. Прихватив с собой и альбом, снова залезла на кровать.
Откусив намазанной вишней батон, закатила на секунду от умиления глаза и открыла первую страничку. Там у меня была нарисована снежинка. И лежала она в синих варежках симпатичного светловолосого карапуза. Держал он её бережно и выглядел очень серьёзным.
- Сейчас подружится с ней и поведёт в кино, - хихикнула я, откусив ещё добрую часть батона. Перелистнула ещё страницу, и оттуда выпорхнула на кровать фотография. Ух ты! А я про неё и забыла уже. Мне вроде тринадцать было на ней. Точно-точно, это было когда мы со Львом...
Я быстро закинула снимок в альбом и захлопнула его. Снимок был сделан, когда он подкрался с фотоаппаратом и сказал: «Ника, я хочу тебя поцеловать». Я нахмурилась, отвернулась и он снял. Странный снимок. Нет бы какой радостный момент остался, или снимок где мы вдвоём. Но нет...
После этого я ушла и постаралась пропасть из его жизни насовсем. В тоже время так совпало, что папе дали квартиру и мы переехали в другую часть города. Телефон я никому не давала, боялась передадут Льву. Вытянув из альбома снимок, написала на нём красной ручкой телефон. Неожиданно захотелось, чтобы Лев позвонил. Но было отчаянно страшно. Не представляю, что ему сказать.
Батон остался недоеденным. Сходила в кухню, соскребла с него джем обратно в вазочку, и, вернувшись в комнату, скормила голубям. Голуби были отчего-то взъерошенные и нахохленные, наверно устали ждать от меня обеда. Одного вообще не досчиталась. Взяла альбом, чтобы положить обратно в тумбочку вместе с фото. Желательно подальше и ещё несколько лет его не находить. Открыла вторую страницу и замерла. Снимка не было. Переворошила альбом, заглянула под кровать, стол и шкаф, перетрясла простыни, но его так и не обнаружила. Ладно. Когда-нибудь найдётся, и я его сожгу.