Ишь ты, шустрая, нежно подумал Сухарев, не очень вникая в ее слова.
Девушка, однако, ждала какой-то реакции.
Сухарев пожал плечами:
– А почему я? У нас есть Аниканова Аня по связям с общественностью, все вопросы к ней.
– Вы не поняли! – дерзко сказала девушка. – Замена не допускается, хотя вы имеете право отказаться. Это как в лотерее.
– И прямо на меня выпало?
– На вас и еще на несколько тысяч человек по всей стране.
– Случайно? – не поверил Сухарев.
– Абсолютно!
– И в чем вопрос, напомни?
– Вопрос такой: поддержите ли вы нового кандидата в президенты Андрея Семенова, учитывая, что его кандидатуру поддерживает Владимир Владимирович Путин?
Сухареву сразу стало неприятно. Он чурался политики, он брезговал ею, будучи сугубым хозяйственником. Но положение обзывало быть в курсе происходящего. И нате вам – выдвинулся какой-то Андрей Семенов, а он об этом даже ничего не знает.
Но сказался большой управленческий опыт, умение быстро ориентироваться в любой ситуации.
– Так нельзя, извини, как тебя? – осведомился Сухарев.
– Лара.
– Так нельзя, Ларочка. Тема серьезная, с налета нехорошо как-то. Ты садись, а я пока подумаю.
Лара впорхнула в машину, села рядышком, всколыхнув осенней прохладной свежестью застоявшийся воздух машины – механический, попахивающий бензином, несмотря на приятные отдушки, которые использует заботливый Митя. Но сквозь холод ее одежды Сухарев чуял укромное девичье тепло, таящееся между кожей и материей, и от этого воображения ему стало даже немного жарко.
Эх, мысленно вздохнул Дмитрий Васильевич, прошла мое молодость, миновало счастье.
Но, прямо скажем, сетования эти были приятно лицемерными, лукавыми, Дмитрий Васильевич в свои пятьдесят пять был вполне еще свеж, моложав и в возможность неожиданного счастья вполне верил.
И даже ждал его, поэтому появление девушки воспринял как знак и шанс.
– Ну, о чем ты там? – спросил он Лару, положив свою полную белую ладонь на ее озябшую тонкую лапку.
Спросил с улыбкой, спросил играючи, так говорят с детьми, но в эту отеческую интонацию подпустил все-таки и мужского бархата. На всякий случай.
– Поддержите ли вы нового кандидата в президенты Андрея Семенова, учитывая, что его кандидатуру поддерживает Владимир Владимирович Путин? – повторила Лара, глянув в блокнот.
Машина въехала через ворота во двор, подкатила к особняку заводоуправления, стоявшему отдельно и напоминавшему архитектурой загородное поместье олигарха средней руки. Дмитрий Васильевич специально его таким выстроил, чтобы чувствовать себя на работе, как дома.
Он понимал, что пора сбросить с себя этот морок, нельзя поддаваться очарованию юности, вопрос ведь не шуточный.
Но тянул время. Уточнил:
– Значит, кроме меня, никто ответить не может?
– Нет.
– А я, значит, обязан?
– Можете отказаться. Я сделаю пометку, что вы не ответили. Не захотели.
– Зачем же? Я своих мыслей не скрываю – да и с какой стати? Но получается, что я один за весь город отвечаю?
– Почему. На Серманкуль выпало три человека. Вы и еще двое.
– Кто?
– Извините, не могу сказать. Таковы условия.
– А ты-то откуда? В смысле, почему ты работаешь на эту Леваду или как ее там…
– Левада-центр. По имени основателя, Юрия Александровича Левады. Это был такой социолог и политолог.
– Извини, не слышал.
Лара тут же выхватила из сумки планшет, потыкала в него пальцами, нашла информацию и прочитала вслух:
– Юрий Александрович Левада, советский и российский социолог, доктор философских наук, родился в 1930-м году, в Виннице, в семье журналистки Натальи Морейнис и историка Моисея Когана…
Митя в этом месте неожиданно прыснул и закрутил головой.
– Ты там не надо этого антисемитского смеха! – одернул его Сухарев, сам с трудом сдержав усмешку.
– Да я так, – оправдался Митя. – Просто сразу подумал, что без них не обошлось.
– Без кого? – холодно и жестко спросила Лара.
А Сухарев подумал, что глаза у нее очень уж густо карие, почти черные, и личико специфического оттенка, бледно-смуглое. И красива она как-то не по-нашему, не открыто, нараспашку, а как бы исподволь, с некоторой как бы ехидцей, словно даже и в красоте был вечный этого племени вызов: «Да, мы такие, да, умные и красивые, вы что-то имеете против или вас это оскорбляет?»
– Шутит он! Дурачится! – заступился Сухарев за Митю.
Но ладонь с руки девушки снял.
От греха подальше.
Лара продолжила:
– После смерти Левады центр назвали его именем. Я с ними сотрудничаю время от времени. А вообще-то работаю в газете «Серманкульский исток». Еще вопросы?