Возможно, разобраться будет легче, если узнать, кому еще Лара задаст этот вопрос. Поэтому Сухарев позвонил начальнику городского отдела внутренних дел Омельченко, с которым был приятель, как, собственно, и со всем руководством города, причем приятельствовал не подчиненно, а даже, пожалуй, покровительственно, добродушно снисходя к местным чиновникам – ведь именно он, Сухарев с его заводом, дает полнокровную жизнь Серманкулю, кормит всю эту служилую сволочь.
Омельченко отозвался голосом, всегда готовым к услугам. Надежный человек.
– Тут журналистка одна, – без экивоков сказал Сухарев. – Лара, фамилию не спросил. Да найдешь, Илья Борисович, она в городской газете работает, в «Истоке». Опрашивает людей по одному поводу. Препятствовать не надо, но проследи, будь добр, с кем встретится.
– Оппозиция? – тут же предположил Омельченко.
– Да нет, вряд ли. Неважно. Просто узнай, кто это. Дело срочное.
– Могу для профилактики административному аресту подвергнуть. И ее, и их.
– Спасибо, друг, не тот случай. Она же и у меня только что была, меня тоже арестовать, значит? Просто – понаблюдать. Лучше, если они вообще об этом не догадаются. Найди у себя там шустрого, деликатного, чтобы сам все видел, а его не видели.
– Без проблем!
И Омельченко тут же вызвал расторопного, молодого лейтенанта Володю Чиркина, объяснил ситуацию.
– Из «Истока», Ларой зовут? – переспросил Чиркин.
– Ну.
– Тогда знаю. Это Лара Ким. Она интервью у меня брала по поводу оперативно-розыскной работы.
– Ким? Из корейцев, что ли?
– По лицу не скажешь. Может, дедушка кореец был. У нас Кимов вообще много, Казахстан же под боком, а там их вообще тьма.
– Ладно, действуй.
– Просто проследить – и всё?
– На твое усмотрение. Если ничего такого, то и ничего. А если что-то, сам сообразишь. Она сейчас у Сухарева была.
– Понял.
Володя был толковый малый и поступил просто: исходя из оперативной информации, что Лара была на консервном заводе, к заводу и направился, вглядываясь во встречные машины.
И вскоре увидел Лару. Она ехала в старенькой «девятке» – наверное, отцовской. Симпатичная девушка. То есть женщина, Лара молодо выглядит, а ей под тридцать уже. Такие женщины до зрелых лет свежи, в отличие от большинства серманкулянок, которые к сорока годам увядают. Такая женщина хорошей машины достойна. И дружбы с ним, с Володей. А то у него все больше простушки – продавщицы, официантки, девушки из салонов связи. С ними легко, для них главное, что Володя высок, хорош собой, улыбчив. Подойдешь, любезно спросишь: «Ну, чего по чем, как оно?» Тебе ответят в том же духе, отзываясь не на слова, а на приятное внимание. И готово дело. Но Володя всегда мечтал задружиться с девушкой умной и образованной. Может, сейчас удастся?
Он ехал не на полицейской, а на цивильной машине, держался на расстоянии. Лара проследовала на другой край города, где были частные дома, остановилась на Лесной, 16. Чиркин тут же пробил по базе и узнал: по этому адресу проживают Гричухины – бабушка за семьдесят, муж с женой, дочь-школьница, сын – студент-заочник Серманкульского филиала Уральского политехнического университета. С ним Лара, судя по всему, и контачит. Не с бабушкой же и не с родителями.
А сына зовут Анатолий Гричухин.
Володя быстро нашел его страничку в соцсетях. Ничего особенного, друзей мало, интересы разные, в том числе рэп-музыка. Музыка эта Чиркина раздражала, потому что в последние годы она громко бухтела из машин местной молодежи, которые включали ее на полную громкость, в том числе и ночью. Долбила так, что, казалось, сотрясались стены домов, мимо которых проносились эти лихие прожигатели жизни, за которыми Володя неукоснительно гонялся и пресекал или накладывал штраф – в зависимости от поведения виновного.
Да и вообще, не патриотично это – любить музыку иностранцев, да еще черных, да еще, говорят, они гангстеры. Значит – деньги, секс, наркотики. Паскудство.
Пока Чиркин все это обдумывал, Лара уже вышла из дома, не пробыв там и пяти минут.
И поехала дальше.
Чиркин позвонил сержанту Сереже Алфееву и дал команду подъехать по адресу Лесная, 16, дождаться, когда выйдет Анатолий и найти повод доставить его в отдел.
Омельченко ведь сказал действовать на свое усмотрение. И Володя усмотрел, что перестараться всегда лучше, чем недоглядеть, а потом терпеть упреки.
Забегая вперед, скажем, что Алфеев с напарником Егором приехал через десять минут, но ждать пришлось два часа. Гричухин вышел, обычный парень, лет двадцать, с рюкзаком на плечах. Направился в магазин, что был в конце улицы.