– Знаю, что не полюбил, знаю, что восхитился, и что с того? – успокаивала и утешала Лара. – Этого женщине очень даже хватает!
– Понимаю. Как бы тебе объяснить… Я вот сейчас говорю с тобой и чувствую, что говорю не просто. Так говорю, будто нас кто-то записывает. Будто на сцене я, или кино про меня снимают. Ну… Будто… – Семенов щелкал пальцами, ждал подсказки.
– Чувствуешь значительность момента? Себя тоже значительным чувствуешь?
– Да.
– Это неизбежно. Ты уже вошел историю. Она и записывает, даже если никто не слышит.
– Не хочу я так. Вошел в историю! Не хочу я в нее входить. Или – ненадолго. Вошел и вышел. Ты чувствуешь?
– Что?
– Я и говорю-то уже не просто так, а будто афоризмами какими-то.
– Это нормально, у тебя вообще очень афористичная речь. Живая.
– Раньше не замечал. Говорил и говорил себе. А сейчас вошел во вкус. Выступать нравится. То, что хлопают, нравится. Славы хочу, любви народной.
– Это тоже нормально.
– Кому как. Вы вот все хвалите, как у меня в телевизоре получилось. А я смотрю и вижу: ведь хитрит мужик! Сделал морду лаптем, сидит такой, мудрый, рассудительный, не говорит, а вещает! Обманул я вас всех, Лара. Не по Сеньке шапка. Вернее, шапка по Сеньке, да Сеньке она не нужна. Вот, опять – не говорю, а вещаю. Изрекаю!
Лара подсела к Семенову, обняла его, погладила по голове.
– Ты просто страшно совестливый. Успокойся. Выпей.
Семенов дотянулся до стола, оставаясь в руках Лары, налил, выпил, повернулся к ней, оглядел ее лицо с нежностью:
– Красивая ты, никогда такой красивой у меня не было.
– А какие были?
– Никаких. Жена была. Нет, до нее были две, но… По случаю.
Лара поцеловала его, Семенов приник к ее губам – и вдруг отстранился, убрал с себя ее руки почти грубо.
– Вот, опять. Я уже и поцеловать тебя просто так не могу, я тебя – исторически целую! Со значением! Вроде того, не просто мужчина женщину целует, а кандидат в президенты боевую подругу! Пишите картины, сочиняйте музыку!
В скобках заметим: и ведь прав Семенов оказался, есть и множество картин на тему «Лара и Семенов», есть и мюзикл «Лара», есть и фильмы, есть видео-игры, чего только нет!
– Что делать, Андрей, – сказала Лара, – публичные люди так и живут.
– Именно – публичные. Публичный дом, публичная женщина, публичные люди. Не хочу. Сниму я свою кандидатуру. Останусь историческим анекдотом.
– Ты серьезно?
– Да. Вот завтра и скажу всем. Там будут журналисты, блогеры всякие, разнесут по интернету, в телевизор попадет. Пусть. Нет, правда!
Семенов торопливо выпил, будто фиксируя этим свое настроение, не давая ему исчезнуть. И улыбнулся, как улыбаются люди после хорошего сна:
– Лара, вот оно, вот сейчас я не исторически сказал, а просто сказал, от души, натурально! Значит – правильное решение!
Лара тоже улыбалась.
– Знаю, что надо тебя отговаривать. И даже знаю, как. Сказать, что другие люди от нас зависят, что тебе поверили, что чуда ждут. Но, похоже, я люблю тебя, Андрей Петрович, сильно люблю. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. И отговаривать не буду.
– Спасибо!
Семенов привлек к себе Лару, целовал жарко, обнимал крепко, спросил тихо:
– Чувствуешь?
– Что?
– Не исторически тебя хочу. Нормально хочу, без всяких этих!
– А мне и так, и так хорошо.
– Только Людмилу все-таки жалко и стыдно перед ней.
– Мне тоже. Но давай не сейчас о ней, ладно?
– Ладно.
Утром Лара сказала Синистрову и остальным о решении Семенова. Синистров бросился к Андрею Петровичу в номер, но тот не захотел с ним разговаривать. Синистров помчался к владельцам кинотеатра «Искра», в котором должна была состояться встреча с избирателями, чтобы известить, что все отменяется. Владельцы сказали, что это невозможно, люди ведь все равно придут.
– Ну, и придут, а на двери объявление: закрыто. И уйдут. В чем проблема?
– Разнесут все. Двери высадят, окна выбьют. Ворвутся, весь нам зал раскурочат, а мы ремонт недавно сделали.
– Полицию поставьте.
– Мы им не начальники. Придется все-таки Андрею Петровичу выступить, люди его столько ждали.
– Что-то вы темните, ребята! Вы, может, билеты продали на эту встречу, а?
– Какие билеты… – промямлили владельцы, отводя глаза.
– Наживаетесь на таком деле! – укорил Синистров.
– Никто не наживается. Ремонт знаете, сколько стоил? Вы бы радовались, другие кандидаты, наоборот, платят, чтобы публику собрать, а у нас готовы заплатить, чтобы с Андреем Петровичем встретиться. Интересный он мужик!