Судя по его разговору с Иваром на контрольном пункте, он будет держаться упорно, вызывающе.
Слушать мне интересно – стараюсь понять, за кого он хочет себя выдать. Нет, имя называет настоящее и местожительство тоже настоящее, большая часть биографии также соответствует действительности, но, как только подходим к вопросу: «Кто же ты?», всякий раз у него наготове какой–нибудь козырь.
Однажды мне довелось быть на судебном заседании, где допрашивали квартирного воришку. Руководствуясь материалами дела, судья спросил его: «Как вы были одеты?» Во время суда на нем был серый ватник, который он получил в изоляторе.
В глазах парня за барьерчиком на скамье подсудимых вспыхнуло презрение. Он, ответчик, возомнивший себя патрицием, почти с отвращением смотрел на судью и заседателей – плебеев, на их обыденные приличные, но скромные костюмы и галстуки.
– Я всегда одевался фирменно!
– Конкретнее, пожалуйста!
– В соответствии с временем года. Летом я носил белую курточку. Супер–модель – три продольные линии по рукавам, на спине красные буквы «Marlboro». У меня были одни простые джинсы «Wrangler», а другие – вельветовые «Ted Wiljams». Это редкая фирма, думаю, что вторых таких в Риге нет. Туфли за восемьдесят рублей. На шее – золотая цепочка с моим знаком зодиака, на левой руке – серебряная цепочка с пластинкой автогонщика и золотые часы. Девушки, с которыми я встречался, тоже всегда были одеты фирменно…
– О девушках можете не рассказывать, продолжайте о себе.
– На осень я купил пиджак из темно–зеленой кожи. Бразильский. Фирмы «Harlou». К нему соответственно все остальное. В таком виде, как вы, я не ходил. (Понимай: мне было бы стыдно таким ходить.)
На его совести было несколько краж, поэтому он не мог не сознавать, что столь вызывающее хвастовство повлияет на меру наказания: отношение этого тунеядца к жизни и его благополучие вызовут у людей справедливое возмущение и подозрения, что некоторые его кражи остались нераскрытыми (преступления, которые рассматривались в суде, не свидетельствовали о том, что он загребал тысячи, без которых столь роскошная жизнь невозможна). Окончания заседания суда я в тот раз не стал ждать и не могу сказать, разоблачили судьи его ложь или нет. Но я знал, что это ложь, – я был в его квартире во время ареста и видел разворошенную постель с грязными измятыми простынями за пестрой ситцевой занавеской, кроме него, в комнате проживала старая тетка или какая–то другая дальняя родственница. Видел я также, как из–под кровати вытащили чемодан, набитый крадеными вещами, и его собственные нехитрые пожитки – их можно было надеть сразу все и рассовать по карманам. Да, среди вещей было кое–что модное, но не столь роскошное, какое могут себе позволить лишь спекулянты. Не было там ни золота, ни серебра, ни «Wrangler».
Вещи, которые он перечислял суду, были выдумкой, у него их никогда не было, он всего лишь нацеливал на них свою жизнь, как на далекий, едва видимый свет маяка – ни на что другое он свою жизнь сориентировать не умел, не хотел или не видел в том смысла. Куртка «Marlboro» и пиджак «Harlou» были его путеводными звездами, к которым он стремился и шел, не разбирая дороги. Окончил девять классов, его интересовала лишь внешняя оболочка жизни, а то, что у нее есть и содержание, до его сознания даже не доходило. Откуда только берутся такие убогие людишки, их идеал – рай с молочными реками и кисельными берегами, в котором порхают ангелы, одетые в вельветовые брючки, а с неба падает американская тушенка и льется какао фирмы «Hersley».
Лгал он убедительно и нагло, и если бы этого требовала мода, то он выдал бы за свой даже орден Меркурия, которым наградили почтового голубя: птица преодолела почти восемьсот километров, пролетев из Дании до Англии, и доставила важное секретное сообщение. И все же слушать эту ложь было полезно – ведь он рассказывал о том мире, в котором хотел бы жить. Когда я слушал его, у меня мурашки по телу бегали: такой не остановится в выборе средств. И еще одна мысль сверлила – если мы не одолеем его, то он одолеет нас!
А каким свой мир разрисует мне Винарт Кирмуж? И какое место он отведет в нем себе? Будет ли мир вращаться вокруг него, или он будет вращаться вокруг этого мира?
– Я хотел бы позвонить, с вашего разрешения, – Винарт протягивает руку к трубке.
– К сожалению, я не могу вам этого позволить.
– Смешно! – обиделся он.
– А разве у нас тут, как в комнате кривых зеркал?
Он еще колеблется, не знает, какой способ защиты избрать – пассивный или активный. Пассивный – не позволяет самоуверенность: он хороший мастер, знаток своего дела, знакомства с ним добиваются, и, наверно, он уже не ремонтирует машину любому и каждому. Клиент, по его мнению, должен быть если уж не столпом общества, то хотя бы его подпоркой. И прежде всего потому, что с рядового владельца «Жигулей» много не сдерешь – после покупки машины у него еще полно долгов, и хотя копейки он не считает, однако учитывает каждый рубль, потому что семейный бюджет переведен на положение строжайшей экономии.