Опа.
Врубаю свет. Осматриваюсь. Комната пуста.
Шкаф открыт, несколько платьев свалены на пуфик рядом – Юля наряд выбирала, торопилась.
Сажусь на край кровати, кидаю розы на Юлькину подушку. Они рассыпаются веером. Такой контраст – темно–красные розы на белом покрывале, как на снегу. Вот–вот замерзнут.
Проверяю телефон – сообщений нет, звонков тоже. Набираю благоверную – гудки. Не берет трубку.
– Что за новости? – бурчу недовольно. Могла бы и предупредить где она, что.
Сдерживаю себя, чтобы не открыть инсту, проверить ее аккаунт и геолокацию. Хочу доверять.
Хочу.
Хочу, только не получается.
И чем дальше, тем больше.
Некстати вспомнилась Елена и наш с ней поцелуй. Он, конечно, классный и не идет в сравнение ни с чем. Но все же это была шутка.
Но что, если и Юля сейчас с кем–то... Целуется... Не шутя...
В груди огненным шаром раздувается бешенство. Чтобы не разгромить тут все к чертям, откидываюсь на кровать назад, закрываю глаза. Откатываю память в прошлое.
Пьяная вечеринка у друзей друзей, куда мы забурились большой, изрядно поддатой толпой. Спустя полчаса бесцельного шатания по усадьбе мое внимание привлекла девчонка, к которой приставал какой–то тип. Зажал ее к отделанной под камень стене дома, наступает. Вот–вот утырок начнет распускать руки. Девчонка пытается ему как–то втолковать, чтобы он не лез. До этой парочки, стоящей под раскидистой елью, никому нет дела. Кроме меня, накачанного алкоголем и желанием куда–то деть разыгравшуюся активность.
Подхожу ближе. Меня шатает, в голове пьяная карусель, но я старательно вслушиваюсь в голоса, а то может я тут лишний, а у них здесь ролевые игры?
– Юлька, Юляша, че ты ломаешься? Пойдем на второй этаж, говорят, там клево.
Юля, значит. Зачетное имя.
– Леонид, – девчонка упирается ладошками в грудь парня, сохраняя дистанцию. Старается говорить твердо, но голосок все равно срывается, – я пришла на день рождения подруги и у меня нет в планах шариться с парнями по вторым этажам.
– А мы не будем шариться. Мы просто поищем твою подругу… на втором этаже.
Леонид оскаливается и тянется рукой к длинным роскошным черным волосам красавицы.
– Ай, – она вскрикивает и хватает его за руку, когда он дергает ее к себе. – Пусти.
– Юл–ля, – выхожу из тени, когда понимаю, что пора вмешаться, – я тебя обыскался. Любимая, это что за тело возле тебя трется?
– Любимая?
Леонид разворачивается ко мне, отпуская волосы Юли. Моментально теряет к ней интерес, оценивая наши с ним весовые категории. Леонид проигрывает мне и в ширь, и в высь. Оглядывается на Юлю:
– Так ты с ним, что ли? А че сразу не сказала? А то подруга, подруга.
– Ну я подруга, – делаю шаг вперед, – какие проблемы?
– Нет проблем. Ушел я.
Бочком, бочком это недоразумение скрылось за углом дома.
Спустя полгода общения и свиданий я привел Юлю домой в качестве своей девушки. Родственники одобрили, тем более, что из безбашенного легкомысленного пацана я стал постепенно превращаться в мужчину. Не иначе, рассудили они, это положительное влияние на меня Юлии.
Еще через пару месяцев мы с ней начали жить вместе. Предложение сделал на годовщину знакомства. Она согласилась.
Готовились к свадьбе. Заявление подали, дату назначили.
Мальчишник. Пьянка. Спор. Гонка по мокрому асфальту.
Адреналин зашкаливает. Моя ласточка оставила всех соперников далеко позади.
Поворот. В глаза светит дальними фарами встречка.
Занос. Визг тормозов.
Руль выворачиваю уже в воздухе. Яркая вспышка. Пронзительная боль. Темнота.
Слышу голоса. Глаза открыть не могу, мешают повязки, зато слух четко улавливает плач мамы и Алиски.
– Не надо, не плачьте, я живой.
– Слава богу, очнулся!
Вокруг меня суетятся, щебечут любимые женщины. Вслушиваюсь, пытаюсь разобрать среди гомона голос невесты.
– А Юля где?
– Дома твоя Юлька, плачет. Димка, идиот, мы чуть с ума не сошли, когда про аварию узнали.
Племяшка ругает меня, что я всех напугал, хлопает ладошкой по плечу. Больно. Мелкая, а удар что надо. Мать тихо сидит рядом, но я чувствую – слезы катятся.
– Не надо, мам…
– Да я что, я ничего. Радуюсь.
По предплечью гладит мягкой ладошкой, гладит, и от этого щемящая боль в груди дышать не дает. Напугал я всех.
– Прости.
В палату входит врач, выгоняет женщин.
– В рубашке родился, Кудрявцев, – слышу, как он нажимает какие–то кнопки на аппарате, что стоит у изголовья, вероятно, смотрит показания. – После такой аварии только перелом ноги и легкое сотрясение. Еще физиономию себе попортил, шрамы останутся. Но, говорят, шрамы украшают мужчину, не так ли? А ты чего гнал–то? Жениться не хотел, наверное, да? – подшучивает доктор.