- Обязательно! - согласился Флетчер.
- Я немного скучаю сидеть без дела, - сказала Харита, - без дела и без движения. Исключение лишь, когда я читаю. Я обожаю книги! Тогда я могу часами сидеть спокойно и двигаться в самой книге, вместе с героями.
Позавтракав, они спустились вниз, во двор.
Дождь уже прошёл, оросив землю влагой, облака чудесно растаяли в голубом небе. Весело смеялось солнце, сверкая, подобно магнию, сад блестел цветами и зеленью газонов. Откуда-то тянуло оранжерейным теплом.
Флетчер позвал девушку идти с ними осмотреть мызу, но она отказалась:
- Если позволите, я сделаю это одна как-нибудь в другой раз, - сказала Харита и показала носок башмака. - В таких новеньких башмачках после дождя особо не походишь. Я очень вас благодарю за них!
- Я не люблю благодарностей, это лишнее, - промолвил Флетчер, слегка ей кланяясь, впрочем, точно ли я снял мерку?
- Ах!.. Вспомнила: вы нагнулись, когда я стояла на лесенке у шкапа и выбирала книгу. Да, всё в порядке и ничего не жмёт!
- Право, дорогой Флетчер, - сказал подошедший Ферроль, пуская дым из трубки - вы отнеслись к нам с таким участием, что я никогда не забуду вас, и очень хотел бы в свою очередь быть вам полезен. Надеюсь, вы намекнёте, при случае.
- Стары мы с вами, - отвечал, помолчав, Флетчер, - чтобы не понимать друг друга.
На этом разговор окончился. Сказав, что ей предстоят хозяйственные дела, Харита бодро взошла наверх и собрала всё белье, предназначенное для стирки.
Затем она спустилась с корзиной в сад и пошла по выложенной камнем дорожке, по обе стороны засаженной кустами, покрытыми множеством цветов.
Сквозь лиственные вершины деревьев пробивалось солнце. На аллею падал нежный розовый свет.
В центре сада мерила облака вершиной высокая араукария, нижние ветви которой лежали среди кактусов и алоэ. Цветы магнолий оттенка слоновой кости, пурпурные цветы и кусты колючих роз раскидывались на фоне синих теней или яркого света.
Дорожка привела к отдалённому тенистому месту под тюльпановым деревом, где на четыре камня был положен толстый срез красного кедра, и вокруг этого стола поместились каменные скамьи. Отсюда видна была виноградная плантация за оврагом и затуманенные расстоянием горы.
Харита любила сады, а потому внимательно осмотрелась и заглянула под араукарию. Там было сокровенно и тихо, в тёмной тени стояла трава. Казалось, только что здесь кто-то был, но его пока нет.
Далее начинался обрыв, пытавшийся скрыться в зарослях вьющегося и колючего кустарника.
Здесь лучи солнца таяли в полутёмной чаще, озаряя её дождём золотых пятен.
Харита спустилась по тропинке сквозь заросли к воде, струящейся под обрывом скалы. Чисто и задорно пела какая-то неведомая птица.
Ручей, шириной в неполную возможность перепрыгнуть его, катил свои воды медленно и тихо, как музыка. Лишь лежащие на воде у самого берега сломанные стебли тростника, да отблески на скале выдавали его поверхность. Над высокими зарослями тростника летали стрекозы.
Харита присела к ручью и поводила ладонями по зеркальной сине-зелёной поверхности. Потом подняла ладони - с пальцев падали нефритово-оловянные капли.
Харита подтянула к себе корзину с бельём, как заметила, что по тропе кто-то быстро спускается вниз. Это оказалась Миранда, по-видимому, серьезно недовольная самостоятельной стиркой.
- Напрасно вы не сказали мне, - бойко объявила она; - отдайте, я тотчас выстираю, и к вечеру всё будет готово.
- Нет, нет, я сама! - воскликнула Харита, защищая корзину, уже схваченную служанкой. - Я люблю стирать. Я не отдам.
Миранда уступила, но не ушла сразу.
- Как хотите, конечно, - промолвила она, хмурясь, - я вам же хотела услужить. Промочите башмаки. Надели бы худые, свои.
- Ничего, я разуюсь, - ответила, тяжело взволновавшись, девушка, - идите, пожалуйста, я вполне справлюсь сама, вы мне не нужны.
Нарочито изображая равнодушие, напевая под нос песенку, Миранда поднялась наверх и прошла через сад на кухню, где метиска Юнона валяла тёмно-коричневыми руками белое тесто.
- Послушай, это просто смех! Смех и гадость! - сказала Миранда приятельнице. - Хозяин наш стар и глуп, а она живо оберёт его; у ней уже и тон хозяйский.
- Ты красивее, - оскалилась Юнона, - только Флетчеру не нравишься. Всем нравишься, ему не нравишься. Я достану травы лучше лекарства, а ты подсунешь её господину в подушку. Тогда откроются его глаза.
- Бутылка рома, если не врёшь, - промолвила Миранда.
- Будь спокойна, я сделаю, - заверила Юнона, вытирая руки.
Между тем Харита заканчивала стирку. Чистое бельё она укладывала в корзину, свернув его жгутом.
Чтобы защитить голову от солнца, она обвязала её белым платком. Когда устала спина, девушка выпрямилась и поправила волосы.