Здесь, под сводами старых деревьев, было глухо и прохладно, как в колодце. Макс почти без умолку рассказывал о волках, медведях, змеях, жабах и летучих мышах. Пока Эльма не сказала: «Макс, я хочу домой. Я не люблю леса. Терпеть не могу сумерек».
«Согласен с тобой, дорогая. Я чувствую себя хорошо только дома», - вторил он ей с какой-то быстрой готовностью и задором.
Во всём этом чувствовалась какая - то тайна.
Вечер быстро промелькнул, и вскоре хозяева попрощались, а меня пригласили в отведённую мне комнатку в левом крыле дома. Помню, сама остановка комнаты была простой, неприхотливой и уютной: мебель из некрашеного белого дерева, металлический умывальник, чистые занавеси, тёплая постель, зеркало в простой раме, цветы на окнах, массивный письменный стол; чугунная лампа. Ничего лишнего!
«Да, - подумал я. - «Руссо бы позавидовал Доггеру».
Я сидел на кровати и думал. Какими мы были молодыми, дерзкими, задорными и счастливыми ещё несколько лет назад! Какие строили планы! Что с нами происходит? Понятно, многие люди мечтают о хорошей, светлой и здоровой жизни, но почему яркий пример такой жизни лишён крыльев очарования? Вроде всё образцово, чисто, красиво и полезно, но как-то незначительно... Ведь так хочется сказать: «Ах, я был ещё на одной выставке! Там есть такая чудесная картина! ... Или поделиться впечатлением о прочитанной книге и услышать горячую поддержку в ответ... Или увлечься чудесной, обогащающей душу музыкой! Или насладиться стихотворением...
Так я размышлял, а затем, откинув одеяло, хотел было лечь, но услышал за дверью странные шаги. Кто-то шёл так, как ходят обыкновенно ночью, когда в доме все спят: напряженно, легко. Я поневоле вслушивался.
Шаги стихли в конце коридора. Я стал гадать- кто это мог быть? Едва ли Макс: он говорил, что сон его крепок, как у солдата после сражения. Быть может слуга? И куда он шёл, если моя комната последняя, а далее дверей совсем не было - тупик с высоким закрытым окном в сад, но шаги замерли именно в этом месте.
Я лёг, но не спал. Примерно спустя полчаса кто-то пошёл обратно и шаги стихли.
Заинтригованный, я вскочил, кое-как оделся и вышел из комнаты. Спокойная тишина ярко освещённого коридора отрезвила меня. Я пошёл по нему и увидел в самом тупике металлическую лесенку, ведущую к люку на чердак. Движимый любопытством я поднялся и открыл крышку люка.
В тёмной комнате пахло красками, пылью и лекарством. Осветив пространство восковой спичкой я, прежде всего, увидел на огромном столе посреди комнаты керосиновую лампу. Я затеплил её и отступил к двери, осматриваясь. Моё сердце стучало, как у ребёнка.
Жёлтый свет сразу озарил большое полотно, изображавшее красивую бронзоволосую женщину. Она стояла на луговой тропинке спиной к зрителю в простом чёрном одеянии с открытыми белыми руками. Все линии и изгибы молодого тела угадывались под тонкой материей её платья. Полуобернувшись, она смотрела на зрителя чистым и ясным лицом, с карими глазами под тонкими бровями. Взгляд был нежен, ласков, с огнём чистой, горделивой молодости. Неподалёку застыла та же женщина, но уже обернувшаяся всем своим изящным корпусом, но какое разительное несходство было с её копией! На меня глядели блестящие зрачки хихикающих глаз. Зловещее выражение рта выдавало безумие и готово было искривиться омерзительной улыбкой. Теперь всё лицо казалось свирепым и жадным, как будто женщина была готова терзать, пить кровь, вожделеть и нести что-то ужасное.
Я закрылся руками и какое-то время стоял в невыразимой печали, охватившей меня. Потом руки опали в некоем бессилии.
И сразу на глаза попала толстая папка, лежавшая на запыленном столе. Я развязал тесёмки и открыл её, поразившись тем прекрасным и ужасным рисункам, что были в ней. Там были чудесные цветы и очаровательнейшие уголки природы, женщины и мужчины, пышущие красотой, полные ума, благородства, изящества и интеллекта, а также стаи воронов над полями роз, сцены шабаша ведьм, трупы в могилах, читающие древние книги, виселицы с казнёнными, у которых до земли свисали языки, бородатые женщины, купающиеся в бассейне, сцены разврата, пиршества людоедов, вампиров и прочие мерзости, о которых не хочется вспоминать.
Помню, что погасивши лампу, я быстро выскочил из этой комнаты, переполненный тайной существования моего друга, прошёл по коридору в своё жилище, долго вертелся в постели, пока не забылся тяжёлым сном.
Утром меня прямо подбросило! Было хмуро, пасмурно, как будто собирался дождь.
Я быстро собрался, написал записку хозяину с извещением о делах, внезапно появившихся в связи со срочной телеграммой из города, велел запрягать и тут же уехал.