Последние слова относились к Бонифации, и та кокетливо рассмеялась.
Засмеялись все остальные и стали вновь работать челюстями. В тарелку Рекастера положили отличное жаркое.
В это время Харита шепнула:
- Клаус, кажется нам уже пора идти... Самое время...
В это время за столом уже происходило смятение. Кто-то уже вставал и шёл курить или беседовать по компаниям, иные в группках выпивали, а кто-то, спотыкаясь, брёл в сумерках домой.
Ферроль огляделся.
- У меня ещё здесь дела. Вы отправляйтесь, пока Кресс ещё может ходить, а я прибуду позже, - сказал он. - Меня на лодке отвезёт Вильсон.
Харита посмотрела на подвыпившего Кресса, опустившего голову, словно подсолнух в конце лета.
- Мне кажется, он уже не может ходить, - предположила она.
Ферроль и Харита, подхватив подмастерье под руки, стали, извиняясь, выходить из-за стола.
Это не осталось без внимания Ватека. Руководитель союза рыбаков подошёл к Ферролям. Он и сам уже пошатывался, будучи здорово в подпитии, но старался держаться стойко.
- Вы уже уходите? Не забывайте, по договору у вас ещё салют в ночном небе, - сказал он, с трудом ворочая языком.
- Мой помощник выпил лишнего, и я его отправлю с дочерью домой, - сказал Ферроль, надевая шляпу, висевшую на ветке. - А сам я, конечно, останусь, доведу дело до конца.
И как бы заканчивая разговор, демонстративно стал набивать трубку.
Ватек, нахмурившись, отошёл в сторону.
- Пошли, Клаус, - торопила Харита, глядя на вялого Кресса, опустившегося во тьму под деревом.
Взяв Кресса под руки, они пошли по пыльной улице. Шагали мимо домов, над которыми среди редких туч висел тревожной рыбой одинокий месяц, освещая покатые черепичные крыши, стройные тополя, смородиновые кусты, пыльные вишни, вяло шелестящие тёмно-зелёной листвой.
Далеко позади остались гуляющие. Слышны были только голоса, пение и музыка.
Где-то поскрипывало колодезное колесо, заливисто лаяли собаки да стрекотали цикады.
- Кажется, здесь, - промолвила Харита, показывая дом на окраине.
Над домом висела синяя звезда.
Ферроль вошёл во двор и постучал в дверь дома.
Спустя время звякнул запор, и показалось лицо женщины. Это была Эмилия Петтчер.
- Простите, что так поздно, - сказал Ферроль, представившись. - Мне хотелось бы видеть Фабиана Петтчера. Мы нуждаемся в его помощи...
Женщина забеспокоилась.
- Он только сию минуту покинул двор. Сказал, что пойдёт смотреть ночной салют и провожать Хариту. Быть может вы разминулись?
Ферроль поблагодарил и вышел на улицу, не обращая внимания на лай собак. Он пошёл наугад на шум и буквально наткнулся на Фабиана у колодца. Опустив ведро, с которого пил воду, художник, вытирая лицо, выслушал Ферроля.
- Сейчас. Я обязательно отвезу Хариту, - с волнением сказал Фабиан.
- Она у причала, - сказал Ферроль, с надеждой пожимая Фабиану руку.
Фабиан бросился в темноту. Он бежал по хорошо знакомым ему дорожкам, не успевая увёртываться от веток, хлещущих по лицу.
На причале горел одинокий фонарь, вокруг которого облаком кружились мошкара и ночные мотыльки.
Харита с Крессом сидели на скамье. Кресс сидел согнувшись, опустив лицо.
Харита радостно бросилась навстречу Фабиану.
- Как хорошо, что ты здесь! Мне так сейчас нужна твоя помощь, - воскликнула она.
Фабиан крепко поцеловал её и, промолвив «сейчас», бросился отвязывать лодку.
Свежий ветер, развесивший неводом тучи, наполнил парус, и они быстро пересекали пролив.
Харита рассказала о празднике. Фабиан слушал нахмурившись, опустив взгляд.
- Тщеславие присуще многим людям, в том числе жителям нашего городка. Они гордятся часто бесполезными, бестолковыми вещами, иногда совершают бестолковые поступки, которые губят их жизнь. Это тщеславие, пустозвонство страшно, потому что передаётся и детям. Они растут покинутыми, предоставленные влиянию улицы и особенно таким, как этот Рекастер, растут самоуверенными, презирают искусства и науку.
- И, увы, это так прилипчиво, - сказала Харита, кивая. - И гибельно...
Они пересекали тёмную воду, в которой колебались месяц и звёзды, как вдруг далеко лопнул воздушный взрыв, рассыпавшийся искристыми звёздами. Взлетела ракета, разрезая ночное небо.
- Это отец! Какая красота! - воскликнула Харита.
***
Ферроль прибыл в форт спустя час. Запустив последнюю ракету, он не вернулся на общее пиршество, тем более его труд был оплачен.
Он терпеть не мог общества пьяных людей, а ситуация на празднике к тому времени не была благоприятной.
Он сразу же пошёл к дому одиноко живущего Вильсона, бывшего матроса, который давно ушёл с праздника.