А вот суббота — день для солидных людей.
В субботние полдни haut monde[10] Райтсвилла спускается в Хай-Виллидж для своих содержательных встреч и вопросы культурного, общественного и политического здоровья города оказываются под пристальным наблюдением. (С организационной точки зрения суббота — день не слишком производительный. Сделки обычно совершаются по понедельникам и носят не столь эгоистичный характер, что само по себе логично. В субботу розничный бизнес набирает обороты, а в понедельник идет на спад. Вот почему вы обнаружите, что Ассоциация розничных торговцев Райтсвилла собирается по понедельникам в отеле «Холлис» и обсуждает за обедами из свиных отбивных и картофельного жульена налоги с продаж. Торговая палата проводит свои заседания в «Келтоне», закусывая окороком в тесте, пирожными и другими сладостями. «Американский путь», подобно ей, выбирает для встреч четверг, а «Ротари» давно обосновался в гостинице «Апем-Хаус», польстившись на жареных цыплят мамы Апем, горячие бисквиты и джем из голубики. Это объединение, равно как и «Угроза коммунизма», заседает по средам.) Каждый субботний полдень дамы из Хилл-Драйв, Скайтоп-роуд и Твин-Хилл-ин-ве-Бичес заполняют танцевальные залы «Холмса» и «Келтона» гулом своей мрачной болтовни. К слову сказать, эти дамы должны присутствовать на встречах комитета Гражданского форума, Райтсвиллского общества Роберта Браунинга, райтсвиллского «Содействия женщинам», райтсвиллского Клуба общественного усовершенствования, райтсвиллской Лиги межрасовой терпимости и тому подобных объединений, поскольку они не могут уничтожить более изысканные сообщества вроде Генеалогического общества Новой Англии, райтсвиллского женского Союза христианской трезвости и райтсвиллского Республиканского женского клуба в зале Пола Ревери и других ранее американских банкетных залах «Апем-Хаус». Конечно, отнюдь не все эти функции исполняются одновременно, и дамы выработали эффективный план распределения заседаний, дающий возможность наиболее проворным из них посещать по два или даже три собрания с ленчами за день. Это объясняет, отчего меню в бальных залах трех отелей по субботам бывает столь вегетарианским, а на десерт там подают главным образом фрукты. Тем не менее их мужья, как известно, жаловались и на спартанские воскресные обеды, а в Райтсвилл приезжали, как минимум, две весьма предприимчивые дамы — врачи-диетологи: одна из Бангора, а другая из Ворчетера. Обе провели время в городе с большой пользой.
И во всей этой бродильной массе коммерции, культуры и общественной деятельности нападки на мужчин звучат не Чаще, чем в Порт-Саиде. В сущности, оказавшись в субботний полдень в центре Райтсвилла, вы никак не могли бы подумать о чьем-то вызывающе неприглядном поведении, а говоря конкретнее, о шантаже. Очевидно, именно поэтому шантажист и выбрал сегодняшний день для своего свидания с двадцатью пятью тысячами долларов Дидриха Ван Хорна, угрюмо заключил Эллери.
Он припарковал «пролетарский» родстер Говарда у подножия холма, на полпути к Хай-Виллидж или, точнее, на Аппа-Дейд-стрит. Выбрался из машины, ощупал нагрудный карман и спустился по холму к Площади. Эллери намеренно выбрал Аппа-Дейд, потому что в субботние дни эта улица принимала весь транспортный поток, устремлявшийся из центра города, и человек, склонный к анонимности, без труда мог остаться здесь никем не замеченным. И все же его удивили столь резкие перемены на Аппа-Дейд. После его второго визита в Райтсвилл тут появилось гигантское служебное здание из какого-то странного, «прокаженного» кирпича. Прежде на его месте лет семьдесят пять, если не больше, стояли невысокие, облицованные серыми плитами дома. Рядом с гигантом красовались кирпичные здания новых сверкающих магазинов. Там, где когда-то раскинулся угольный двор, виднелась целая вереница подержанных автомобилей. Они выстроились блестящими рядами, и если правда были подержанными, то, наверное, ими управляли некие воздушные существа, пролетавшие над эфирными дорогами и порхавшие пестрыми крыльями колибри.
Ах, Райтсвилл!
Эллери помрачнел. Когда он проследовал вперед по Аппа-Дейд под металлическими знаменами торговцев, захвативших улицу, на лицо ему начали попеременно падать оранжевые, белые, синие, золотые и зеленые неоновые лучи, — должно быть, этот маленький ослепительный спектакль устроили как бунт против самого Бога и Его солнечного лика? Эллери пришло в голову, что новое зрелище бесцеремонно заслоняет его нежные воспоминания о Райтсвилле.