Здесь был и банк Джона Ф., который больше не принадлежал Джону Ф., а перешел к Дидриху Ван X., но здание осталось прежним и выделялось прочностью своей постройки. И очень старый магазин Блуфилда, и ломбард Дж. П. Симпсона («Ссудный офис»), и магазин для мужчин Сола Гауди, и промтоварный магазин «Бон-Тон» Данка Маклина, и, увы, печально изменившиеся участки — в сети аптек на Хай-Виллидж уцелело лишь одно звено аптечного магазина, а «Страховая контора» Уильяма Кетчема уступила место магазину «Дополнительные товары на случай атомной войны».
И над ними возвышался купол отеля «Холлис».
Эллери поглядел на часы: без двух минут два пополудни. Он неторопливо вошел в вестибюль «Холлиса».
Общественная лихорадка достигла своего апогея. Из большого танцевального зала доносилась громкая музыка и звон вилок и ножей. Вестибюль бурлил. Колокольчик на столе приемной переливался звонкой трелью. Телефоны подпрыгивали от звонков. В своем киоске, набитом газетами и сигаретами, сын Марка Дудла Гроувер, ставший теперь толстым и осанистым Гроувером, с яростным добродушием торговал последними новостями и табаком.
Эллери ровной походкой пересек вестибюль, стараясь не привлекать к себе внимания. Он приноровился к темпу толпы и двигался вместе с нею, не быстрее и не медленнее. Его манеры и выражение лица — этакая смесь абстрактного благодушия и приятного любопытства — давали понять райтсвиллцам, что он — райтсвиллец, а приезжим — что он — приезжий.
Эллери дождался второго из трех лифтов и едва втиснулся в него вместе с большой группой. Он не стал называть нужный ему этаж, а просто подождал, повернувшись вполоборота к оператору. Когда лифт поднялся на шестой этаж, он вспомнил: этим оператором был Уолли Планетски, которого он в последний раз видел на дежурстве в приемном покое тюрьмы графства, то есть на верхнем этаже здания суда. Уже в ту пору Планетски был весьма немолод и сед, теперь же он превратился в старика, с белыми как лунь волосами, а его широкие плечи опустились. О tempus[11] Гроувер Дудл начал торговать всякой всячиной, а отставной полицейский принялся управлять лифтами в отеле. Но Эллери все равно добрался до десятого этажа, сжавшись, словно краб, и стоя спиной к Уолли Планетски.
Господин с портфелем коммивояжера, немного похожий на Дж. Эдгара Гувера, вышел вместе с ним.
Господин свернул налево, а Эллери свернул направо.
Он довольно долго искал не те номера, чтобы господин смог за это время отпереть дверь и скрыться. Потом Эллери поспешно вернулся назад, миновал площадку с лифтами и мимоходом отметил, что его спутник живет в номере 1031. Он двинулся дальше по коридору. Красный турецкий ковер заглушал его шаги.
Он увидел номер 1010 и быстро оглянулся, не сбавляя шага. Но коридор за его спиной был пуст, ни одна дверь не открылась. Он остановился у двери с табличкой «1010» и снова осмотрелся по сторонам.
Никого.
Тогда он взялся за ручку двери. Она не была заперта. Значит, это не розыгрыш. Эллери внезапно толкнул дверь. И подождал. Ничего не произошло, тогда он вошел и тут же захлопнул дверь.
В номере никого не было. Похоже, что там никто не жил уже несколько недель.
Это был номер из одной комнаты, без ванны. В углу белая раковина с деревянной кабинкой для душа, за раковиной — проход в туалет.
Номер был обставлен уныло-неизбежным минимумом мебели, который состоял из узкой кровати с желто-коричневым жестким покрывалом, украшенным пурпурной бахромой; ночного столика, огромного, пухлого кресла, настольной лампы, письменного стола и бюро с накрахмаленной хлопчатобумажной салфеткой. Над этим бюро висело зеркало, а на стене, напротив, над кроватью — запорошенная пылью репродукция картины «Восход солнца над озером». Единственное окно прикрывал легкий и тонкий занавес из мрачного, небеленого полотна, и его края традиционно заканчивались двумя дюймами выше ребристой батареи. Пол от стены до стены устилал зеленый аксминстерский ковер, основательно вытертый и поблекший. На ночном столике стоял телефон, а на письменном столе сгруппировались графин с водой, стакан из плотного стекла и круглый стеклянный поднос с загнутыми краями. Меню Охотничьего зала «Холлиса» и реклама «Отличной закуски для привередливых едоков» стояли на бюро, прислоненные к зеркалу. Эллери заглянул в туалет.