Дидрих посмотрел на Эллери сквозь синеватый дым и воскликнул:
— И вы можете это доказать?
— Повторяю вам, модель превосходна и сама по себе является доказательством.
Дидрих промолчал.
А затем решил высказаться.
— Вы обвиняете Говарда, а он — мой сын. И не важно, что я ему — не родной отец. Я прочел немало детективных романов и всегда смеялся над авторами, видя, как они стараются обойти кровное родство. Ну, если по ходу действия сын кого-нибудь из главных героев оказывается убийцей. Тогда они превращают его в приемного сына. Словно тут есть какая-то разница! Ведь эмоциональная близость между людьми возникает в результате долгой совместной жизни и почти ничего общего с генетикой у нее нет. А я вырастил Говарда. Я воспитывал его с младенчества и сделал его таким, каков он есть. Я — в его клетках. А он — в моих. Допускаю, что я не лучший воспитатель, хотя, видит бог, приложил все усилия. Но убийство? Говард — убийца, а я — выбранная им жертва? Это уж… слишком литературно, мистер Квин. Слишком неправдоподобно. Мы прожили бок о бок больше тридцати лет. Нет, я с вами совершенно не согласен.
— Я понимаю, как вы себя чувствуете, — раздраженно откликнулся Эллери. — И мне вас жаль. Но если вы считаете, что мой вывод неверен, мистер Ван Хорн, мне больше вам предложить ничего. Тогда я… тогда я вообще отказываюсь думать.
— Сильно сказано.
— Я ручаюсь за каждое свое слово.
Дидрих принялся расхаживать по кабинету. Сигара торчала у него изо рта под острым, протестующим углом.
— Но почему? — отрывисто спросил он. — Что за этим кроется? Обычные причины тут не подходят, да они просто немыслимы. Я дал Говарду все…
— Все, кроме одного. И, к сожалению, ему нужно именно это. Больше, чем что-либо на свете. Или он считает, будто ему этого хочется, в любом случае итог один и тот же. Вдобавок, — прошептал Эллери, — Говард любит вас. Он так самозабвенно любит вас, мистер Ван Хорн, что, учитывая приведенные доводы, ваше убийство становится абсолютно логичным.
— Не знаю, о чем вы там толкуете! — прикрикнул на него Дидрих. — Я обыкновенный человек и привык к обыкновенным разговорам. Почему эта модель, о которой вы упомянули, должна завершиться моим убийством? И отчего меня убьет Говард, самый близкий мне человек, а не кто-нибудь посторонний?
— Я бы объяснил вам, будь Говард здесь, в кабинете.
Дидрих направился к двери.
— Нет! — Эллери спрыгнул с места и преградил ему дорогу. — Я вас одного не пущу!
— Не валяйте дурака.
— Мистер Ван Хорн, я не знаю, как он намерен это сделать или когда. Но, насколько понимаю, убийство запланировано на эту ночь. Вот почему я… В чем дело?
— Запланировано сегодня на ночь. — Ван Хорн бросил торопливый взгляд на потолок, но тут же покачал головой.
— В чем дело? — повторил насторожившийся Эллери.
— Нет. Это уж слишком глупо. Вы сейчас на меня так прыгнули, будто… — Дидрих рассмеялся. — Я пойду к Говарду.
Эллери схватил его за руку прежде, чем он успел отпереть дверь.
Вскоре Дидрих робко поинтересовался:
— Вы и правда убеждены?
— Да.
— Ладно. Салли и я спим в отдельных комнатах. Но все это так чертовски притянуто!
— И в сотой мере не притянуто по сравнению с тем, что я хочу вам рассказать, мистер Ван Хорн. Простите, что перебил. Продолжайте.
Дидрих нахмурился:
— После сегодняшней истории и вашего отъезда Салли ужасно разнервничалась. Я еще не видел ее столь взвинченной. Она сообщила мне наверху, что хочет со мной откровенно поговорить. И добавила, что это очень важно. Она долго скрывала от меня, но больше скрывать не может.
«Слишком поздно, Салли».
— Да?
Дидрих пристально посмотрел на него:
— Только не говорите, будто вам известно, о чем она собирается… Что бы это ни было!..
— Выходит, она вам так и не призналась?
— Боюсь, что я до сих пор расстроен из-за дурацкой истории с ожерельем. Поверьте, я не мог больше выдержать. И попросил ее подождать.
— Но причина вовсе не в этом, мистер Ван Хорн! Что вас сейчас встревожило? Сию минуту?
— О чем вы, Квин? Черт побери, о чем вы?
— Что вас так встревожило?
Дидрих с размаху швырнул окурок в камин.
— Она умоляла меня ее выслушать! — воскликнул он. — А я пояснил, что должен кончить работу за ночь и в любом случае она могла бы подождать. И Салли ответила: «Хорошо, тогда я подожду и расскажу тебе все ночью». Она предупредила, что останется в моей спальне. А если я заработаюсь допоздна, то увижу ее спящей в моей постели. Но я могу ее разбудить и…
— В вашей постели. В вашей постели?
* * *