И Дидрих тоже заметил ее улыбку?
Несомненно, Дидрих видел ее, и не раз. Дидрих был в нее влюблен.
Сумел ли он уловить это сходство?
Глаза Эллери затуманились.
Он поглядел на исписанную промокашку.
Лиа Мэсон
Сал
И почти механически закончил незавершенный вариант:
Саломина
Лиа Мэсон, Мона Лиза, Саломина.
На его виске запульсировала жилка. Мужчина влюблен в женщину. У нее провоцирующая, знакомая улыбка, и он определяет ее как улыбку Моны Лизы. Ее фамилия Мэсон. Мужчина уже в годах, а женщина молода, и она его первая и единственная любовь. Его страсть станет сильной, ведь у него аппетит изголодавшегося человека. Должно быть, он, особенно до брака, всецело поглощен предметом своей страсти и мечтает утолить голод. Он одержим этой женщиной, все в ней восхищает его и обостряет его зрение. А он чуткий человек и многое умеет различать. Открытие Моны Лизы приводит его в восторг. Дидрих играет с ним, с удовольствием перебирая буквы. Он записывает: «Мона Лиза».
Внезапно он замечает, что пять букв, составляющих имя и фамилию Сары Мэсон, дублируют имя Мона Лиза.[22] Теперь ему это не просто нравится, а доставляет наслаждение. Он крадет букву «М», одно «а» «с», «о» и «н» у «Моны Лизы». Остаются три буквы — «Л», «и», «а». Что же, перед ним, в сущности, новое имя! И оно звучит похоже на «Леа», хотя выглядит во много раз лучше. Лиа… Лиа Мэсон… Мона Лиза, Лиа Мэсон.
Он втайне переименовывает свою возлюбленную. С тех пор в его помыслах Сара превращается в Лиа.
А затем в один прекрасный день он открывает ей дверь. Он произносит это имя. Вслух, громко «Лиа». Он еще стесняется. Но она женщина, и он обожает ее. Ей имя тоже приходится по вкусу. Отныне она посвящена в его тайну. Когда, кроме них, никого нет, он называет ее Лиа.
Они женятся и после свадьбы проводят медовый месяц в путешествии.
Наступает пора соединения, когда их тела проникают друг в друга, и ничего уже не существует за пределами их любовного пространства — ни друзей, ни деловых контактов. Их ничто не отвлекает, да у них и нет возможности на что-либо отвлечься. Каждый поглощен другим и как будто растворен в нем или в ней. Жизнь отходит в сторону Их соответствие друг другу куда важнее дома, а имя способно стать секретом вселенной. Она спрашивает его, как ему пришло в голову имя Лиа, или, если он успел сказать об этом раньше, он опять ей объясняет. Он весел, смел, изобретателен. Но «Лиа Мэсон» ей больше не подходит. Ведь она уже не Мэсон, и ей нужно подыскать другое имя. Возьми в руки карандаш и бумагу, Дидрих, и продемонстрируй свои безграничные возможности. Какой же ты отличный, умный, по-настоящему романтичный молодой-старый пес! Ты одновременно и Хотспур и Д'Артаньян, так что прочь все преграды! Живи и радуйся! Фи-фа-фум! Абракадабра! Еще быстрее! «Саломина».
Они долго смеялись над его выдумкой, и, несомненно, она сказала, что Саломина — самое звучное и красивое имя после Евы. Однако ей кажется, что оно удивит окружающих, а разъяснять его как-то неловко. Он мрачно согласился с ней, и они сошлись на компромиссном варианте «Салли», вполне пригодном для общества. Должно быть, в то время она решила, что заплатила минимальную цену за возвращение любви этого замечательного титана.
Эллери вздохнул.
А может быть, все происходило совсем иначе. Как будто разница существенна.
Как будто он не занялся игрой в слова, чтобы погубить в зародыше свою нерожденную книгу.
Он поднялся из-за стола и вновь принялся расхаживать по ковру, готовясь к…
Но ему было интересно узнать, пусть и с опозданием, что бедный Дидрих тоже любил сочинять слова и порой поигрывал в анаграммы. Он вспомнил, как заметил однажды на столе у Дидриха книгу акростихов…
Анаграммы?
Анаграммы! Да, так оно и было. Странно, но он не улавливал этого, пока не написал имена Лиа Мэсон и Саломина, составленные из тех же букв алфавита, что и «Мона Лиза». И они образовали анаграмму.
Потому что анаграмма…
Поставив на скульптуре подпись «Г.Г. Уайи», Говард нарушил заповедь «не произноси имени Бога твоего всуе…». И это крайне любопытный пример… Здесь он подражал каббале, оккультистам-теософам, считавшим, будто каждая буква, слово, число и ударение в Писании содержат в себе скрытый смысл… И если вы присмотритесь к буквам, из которых состоят инициалы и фамилия Г.Г. Уайи, то обнаружите, что они образуют анаграмму — Яхве.
«Г.Г. Уайи — Яхве. Анаграмма. Отметим, какой это был номер, — один из десяти гвоздей, забитых в крышку гроба Говарда». Эллери ощутил тиканье в голове. То же самое, старое биение пульса.