Его представили другим гостям, и завязалась обычная светская беседа, полная намеков, скрытых обещаний, сплетен. Прием был действительно небольшой. Гости явно были близкими друзьями хозяйки дома и с любопытством поглядывали в сторону лорда.
Они как бы всесторонне оценивали его, задавали деликатные, но настойчивые вопросы о том, что привело его во Флоренцию, интересовались, понравилось ли ему в палаццо Гориция.
— Думаю, во Флоренции склонны устраивать приемы такого рода, — непринужденно отвечал лорд Миер. — И, надо сказать, это гораздо более приятный способ занимать гостей, чем помпезные балы с огромным количеством приглашенных, которые дают в это время в Лондоне.
Он видел, что слушателям польстил его комплимент. Разговор переключился на королеву и членов королевской семьи.
По манере, с которой гости держались с ним, лорд Миер понял, что графиня успела изобразить его даже более значительным лицом, чем он был на самом деле.
Так как ему это было на руку, он держался весьма любезно со всеми, недвусмысленно давая понять, какой интерес вызывает у него хозяйка дома.
Он пригласил ее танцевать, и, когда они закружились в вальсе, графиня спросила:
— Надеюсь, вы не торопитесь к сэру Юлиусу. Мои друзья скоро разъедутся, и было бы восхитительно поговорить с вами наедине.
Что она подразумевает под этим «наедине», понять было нетрудно.
— Я надеялся услышать эти слова, — сказал лорд Миер. — Излишне упоминать, что я считаю минуты до этого момента. Ваши друзья очаровательны, но сейчас они лишние.
Он почувствовал, как графиня слегка придвинулась к нему, и подумал, что два-три дня назад он ни за что не отказался бы от подобного приключения. Но сейчас…
С того самого мгновения, когда он увидел лицо Флоренчии и понял, что именно она смотрела на него с полотен Рафаэля, он уже не мог восторгаться какой-либо другой женщиной.
Но графиня была важной частью его плана. Да и от ее друзей не укрылись беглые взгляды, которыми обменивались он и графиня, и ее явная радость при его появлении.
Танец закончился, и они подошли к дивану. Гости внезапно замолчали, и лорд Миер понял, что разговор шел о нем и графине. Пока все шло как он задумал.
Друзья графини, из тех, кто постарше, постепенно стали прощаться.
Графиня никого не задерживала. Она лишь сказала, что была рада им, и выразила надежду встретиться на следующий день за завтраком в доме общих знакомых.
Постепенно поднялись и стали прощаться все остальные гости. Внезапно один из лакеев, приблизившись к лорду Миеру, сказал ему достаточно громко, чтобы это слышали все присутствующие:
— Прибыл ваш слуга, милорд. Ему необходимо немедленно поговорить с вами. Дело срочное! Всем своим видом Миер выразил удивление:
— Ума не приложу, чтобы это могло значить? Он посмотрел на графиню и спросил:
— Неужели сэр Юлиус заболел? Графиня нервно хрустнула пальцами.
— О Боже мой! Надеюсь, что нет!
— Немедленно пришлите сюда моего человека! — обратился он к лакею.
— Сэр Юлиус в самом деле болен? — спросил кто-то.
— Я видел его перед тем, как уехать на обед к князю Гориция, — ответил лорд Миер. — Он жаловался на усталость, но не считал ее настолько серьезной, чтобы посылать за врачом.
Не успел лорд договорить, Хикс торопливо вошел в зал.
Он был одет щеголевато, держался с достоинством и имел вид образцового английского слуги.
— Прошу прощения, милорд, — сказал он с поклоном, — но я должен известить вас, что на виллу прибыл посланец королевы. Он уверяет, что ему крайне необходимо увидеться с вашей светлостью, и как можно скорее.
— Посланец королевы! — изумленно воскликнул лорд Миер. — А не изволил ли он сообщить, по какому поводу прибыл?
— Он только сказал, милорд, что, по указанию ее величества, вам необходимо немедленно вернуться в Англию!
— Он не назвал причин?
— Насколько я понял, милорд, кто-то очень важный прибыл с визитом к ее величеству в Виндзорский дворец, и ее величество требует, чтобы вы занимались ее гостем во время визита.
Хикс говорил по-английски, но лорд знал, что почти все присутствующие понимают по-английски настолько, чтобы не только уловить, о чем идет речь, но и вслушиваться в каждое слово, по-своему оценивая новости.
— Спасибо, Хикс, — сказал лорд. — Я полагаю, карета ждет?
— Да, милорд. Даже две кареты. Я постарался прибыть сюда как можно скорее. Таково было указание посланца королевы!
— Совершенно правильно! — одобрил лорд Миер. Хикс почтительно поклонился и направился к выходу, а лорд красноречиво развел руками.
— Как мог я предполагать, — обратился он к графине, — что ее величество прервет мой визит во Флоренцию столь решительным образом?
— Но королевскому приказу вы обязаны повиноваться, — печально ответила графиня.
— Я не смею ослушаться. Посланец королевы ждет на вилле. Инструкции будут переданы в письменном виде. Тогда я узнаю, кто это важное лицо, которое прибывает с визитом.
Он недовольно поморщился и добавил:
— Возможно, ее величеству требуется переводчик. Королева непоколебимо верит в мои лингвистические способности и уверена, что я смогу перевести все с любого экзотического языка.
Лорд Миер забавлялся, зная, как заинтригованы слушатели, не сомневаясь, что уже к утру вся Флоренция заговорит о том, какой важной персоной является он при английском дворе.
Гости, похоже, раздумали уходить и явно были настроены обсудить новость и высказать свои предположения немедленно по его уходе.
Лорд Миер попрощался со всем обществом, графиня вышла за ним из гостиной в коридор, который вел к главному холлу.
— Судьба против нас! — тихо сказала она.
— У меня нет слов, чтобы выразить свое сожаление!
— Вы приедете еще когда-нибудь?
— Я не сделал и половины того, что собирался сделать во Флоренции, — ответил лорд, зная, что графиня истолкует его слова как обещание скорого возвращения.
В присутствии слуг он ограничился тем, что поцеловал ее руку долгим поцелуем. Темные глаза графини были печальны, когда она пожелала ему счастливого пути.
Лорд Миер уехал, считая, что удивительно удачно сумел выйти из очень трудного положения.
Карета отъехала не слишком далеко, когда он приказал кучеру остановиться и заявил, что до возвращения на виллу должен посетить палаццо Соджино.
Кучер, не выразив никакого удивления, направил карету по уже опустевшим улицам за городскую черту, где на возвышенности стоял палаццо Соджино, окруженный садом и лесом.
В предвкушении встречи с Флоренчией сердце лорда Миера отчаянно колотилось. Он все еще с трудом верил, что все вышло так успешно.
Пленки и снимки лежали в его потайном кармане, а Винченте был мертв.
Лорд Миер надеялся, что тело молодого князя обнаружат только утром.
Конечно, всех это повергнет в ужас, но скорее всего подозрение, что Винченте был убит, возникнет не сразу.
Домашние, вероятно, прекрасно знали, что он много пил и принимал наркотики. Прежде всего подумают, что он свалился с бастиона случайно, в состоянии опьянения.
Только молоденькая кузина может рассказать о драке Винченте с каким-то молодым человеком, которого она вряд ли разглядела.
Но даже если завтра же это выплывет наружу, фамильная гордость не позволит старому князю признать, что его сын был побежден в драке или стал жертвой неизвестного убийцы в момент, когда пытался совершить насилие над своей юной родственницей.
Более достойно будет заявить, что Винченте умер от внезапного сердечного приступа или что он по неизвестной причине потерял сознание, а поскольку помощь не подоспела вовремя, князь простудился и скончался от пневмонии.
Лорд Миер слишком хорошо знал, что для флорентийских аристократов самое главное — скрыть любое обстоятельство, которое так или иначе умалило бы достоинство кого-либо из членов семьи или всего клана. Карета остановилась у ворот в палаццо Соджино. Лакей постучал, дверь открыл молодой слуга, который явно не знал, как ему надлежит поступить с посетителями, прибывшими в столь неурочный час. Лорд Миер вышел из кареты.