— Я уверен, вы поймете, — начал князь, — что счастье моей дочери — главное для меня. Мы перед вами в величайшем долгу, но вы знаете, мы католики. При заключении брака, особенно когда дело касается семьи столь древней, как наша, католическая церковь считает обязательным, чтобы дети, которые родятся от этого союза, воспитывались в католической вере.
Лорд Миер ответил:
— Мне это известно, ваше высочество, и мне кажется, я знаю решение этой проблемы. Пятьдесят лет назад мой дедушка женился на графине Марии-Терезе де Бошан, чей род во Франции столь же уважаем, как ваш в Италии. Бабушка была католичкой, но мой дед, четвертый лорд Миер, очень гордился тем, что Миеры поддерживали протестантов со времен Генриха VIII. И они решили, что их дочери будут воспитываться в католической вере, а сыновья — в протестантской.
— И это оказалось приемлемым для обеих церквей?
— Несомненно. И этот брак был таким счастливым, что о них ходили легенды. Князь коротко засмеялся.
— Вы еще раз, Инграм, сняли тяжкий груз с моих плеч. В таком случае, я думаю, никто не станет порицать меня за то, что я допустил брак, который не одобряет церковь.
— Я надеялся, что вы согласитесь, — сказал лорд Миер. — Мы поженимся не здесь, в домашней часовне, а в маленькой католической церкви на самом краю моих владений. Я надеюсь, нам удастся сохранить церемонию в тайне.
Лорд Миер намеревался приказать запереть двери церкви на замок да еще распустить слух среди местных жителей, что брак будет заключен между иностранными подданными.
По его разумению, Бог, который помог ему спасти Флоренчию от ужасов брака с Винченте, был тот, кому молилась она.
Он считал, что молитвы, исходившие из глубины их сердец, были услышаны, потому добро восторжествовало.
Когда Флоренчия станет его женой, вместе они изгонят из своей жизни все дурное и постараются, насколько это будет в их силах, сделать счастливыми тех, кто их окружает.
Эти мысли странным образом отличались от того, что он исповедовал всю свою сознательную жизнь.
Флоренчия пробудила в нем новые устремления, внушила новые идеалы, дотоле неведомые ему.
На следующее утро лорд Миер уехал в Лондон очень рано.
Он вез с собой колье, которое князь отдал ему сразу по прибытии в Миер-парк.
— Я послал записку Джованни, — сказал он лорду. — Он сделал рисунок и изготовит дубликат, о котором вы просили. Но… боюсь, это будет стоить очень дорого!
— Пусть это вас не беспокоит, — ответил лорд Миер. — Я знаю, вы все будете счастливы, зная, что колье вернется в семью, чтобы Антонио передал его своим детям.
Растроганный князь положил руку на плечо лорду Миеру.
— Я каждый день благодарю Бога за то, что мы познакомились с вами, — тихо сказал он.
В Лондоне лорд Миер немедленно отправился в дом зятя на Парк-лейн.
Как он и ожидал, ему сказали, что хозяева еще не вставали — было только девять часов утра.
Мгновение лорд Миер раздумывал, не пройти ли ему сразу в комнату сестры, но потом решил заехать позднее.
Через некоторое время он вернулся и прошел в гостиную. Маркиз завтракал.
— Боже праведный, да ведь это Инграм! Не ожидал тебя! Я слышал, ты за границей.
— Я только что вернулся и хочу повидать Дженни.
— Она еще в постели. Садись съешь что-нибудь. Из вежливости лорд Миер согласился выпить чашечку кофе.
— Твоя поездка в Париж была успешна? — спросил он, зная, что сейчас начнется пространный и довольно скучный рассказ.
Когда маркиз наконец закончил, он добавил:
— Я очень устал. Я становлюсь слишком стар для всех этих визитов с их бесконечными переговорами и обедами, которые следуют за ними!
— Тебе нездоровится, Артур? — спросил лорд.
— Я пока ничего не говорил твоей сестре, — ответил маркиз, — но по возвращении я побывал у своего врача. Он предупредил, что у меня не все в порядке с сердцем.
— Жаль слышать это!
— Он посоветовал поменьше волноваться, но при моем положении при дворе это не так-то просто.
— Тебе надо рассказать все ее величеству.
— Она вряд ли прислушается к моим словам, — мрачно произнес маркиз. — Как и все женщины, когда им что-нибудь нужно, ее величество требует, чтобы это было исполнено, причем немедленно!
— Не сомневаюсь, — улыбнулся лорд Миер, — но не стоит рисковать. Я уверен, что Дженни сказала бы тебе то же самое.
— Мне не хочется говорить с ней об этом. Плохое здоровье — скучная тема.
Лорд допил кофе и поднялся из-за стола.
— Хочу повидаться с Дженни, — сказал он. — Все-таки мой тебе совет, Артур, не берись за поручения, которые считаешь непосильными для себя.
Впрочем, лорд Миер знал, покидая гостиную, что зять не прислушается к его совету. Он слишком привык к влиятельному положению в придворных кругах. Лорд чувствовал, что маркиз, чего бы это ему ни стоило, будет исполнять свой так называемый долг до конца своих дней.
Войдя в спальню сестры, Миер в который раз поразился разнице в возрасте между нею и мужем.
Дженни недавно проснулась и казалась почти юной. Волосы рассыпались по ее плечам, лицо покрывал нежный румянец, глаза радостно блестели.
— Инграм! — воскликнула она. — Ты вернулся! О, милый, я только что думала о тебе!
— А я — о тебе.
С этими словами лорд Миер положил пакет с колье на покрывало перед сестрой.
Мгновение она робко смотрела на него, не осмеливаясь верить.
— Это… это действительно?.. — запинаясь, проговорила она.
— Это твое колье! — ответил лорд Миер, садясь на край кровати.
— О, Инграм, ты вернул его!
В ее глазах стояли слезы, она протянула к брату руки.
— Смогу ли я отблагодарить тебя? Лорд Миер поцеловал ее, (ютом, убедившись, что дверь закрыта, сказал:
— Это долгая история, Дженни.
Она потупила глаза под его взглядом, и краска залила ее лицо; лорд понимал, что ее смущает воспоминание о том, что произошло. Он рассказал ей все, что случилось со времени его отъезда во Флоренцию.
Дженни смотрела на него, пораженная столь необъяснимым стечением обстоятельств.
Наконец он сказал, что вся семья Соджино находится сейчас в Миер-парке.
— Они… здесь… в Англии?
— Было необходимо, чтобы они уехали еще до того, как будет объявлено о смерти Винченте. К тому же я намерен жениться на Флоренчии как можно скорее.
— Жениться на ней? — воскликнула Дженни.
— Я влюбился, — спокойно объяснил лорд Миер, — и не намерен ждать. Этого человека давным-давно следовало убить за то, что он проделывал с молодыми девушками.
— Ты считаешь, что брак следует сохранить в тайне?
— Только на ближайшее время. Ты одна будешь знать о нем. А месяца через три можно будет объявить всем. Он помолчал и добавил:
— Я прошу тебя поехать со мной. Мы с Флоренчией поженимся в четверг.
Дженни, запинаясь, ответила:
— Ты знаешь, Инграм, дорогой, как я желаю тебе счастья, но я… робею при мысли о встрече… с Антонио.
— Точно так же страдает он, думая о тебе. Поэтому, если можешь, лучше поедем со мной сегодня вечером. Тогда у вас будет целый день, чтобы объясниться.
Дженни мгновение колебалась.
— На самом деле я чувствую себя гораздо счастливее теперь, когда знаю, почему Антонио похитил колье! Было невыносимо унизительно думать, что он ухаживал за мной просто потому, что задумал… украсть колье, как обыкновенный вор!
Лорд Миер прекрасно понимал ее чувства.
Когда позднее они уже ехали в Миер-парк, он подумал, что сестра смущена, как молодая девушка перед встречей с возлюбленным.
Однако и брат, и сестра недооценили такт и любезность итальянцев.
Антонио приветствовал Дженни так естественно и непринужденно, что ее смущение развеялось, а после того, как ее представили князю и Флоренчии, Антонио под каким-то предлогом увел ее на террасу.