Чудо из лесу
Путь к работе не длинный, но тоскливый. Сначала надо выйти за дверь родной квартирки, с сожалением вдохнув вкусный аромат печенья, что остывает на подоконнике, затем нужно спуститься вниз на три этажа, ведь лифта нет - да и ходить полезно, затем, отпрыгнув от тяжёлой подъездной двери, следует пробраться между серыми высотками и выйти к остановке, где уже стоят бедолаги, работающие по субботам. Все так примелькались друг другу, что уже кивают приветственно, встречаясь взглядами. Кира не любит уходить из дому, поэтому каждый день - отсчет времени.
В автобусе пусто, морозные узоры холодят плечо, привалившееся к стеклу. Все молчат, дремота сковывает пассажиров. За окном один и тот же пейзаж, но зимой он необыкновенно свеж - снег дарит ему надежду.
Кира идёт к работе мимо рынка, огибает расположившихся на тротуаре торговок, ступает по ковру из иголок - ёлки привезли! надо купить - и входит в темный зев библиотеки.
Сейчас она зажжет лампы, поставит греться чайник, и тоска по дому немного утихнет. Ещё никого нет - ни шумных студентов, ни напарниц, ни начальства. Можно отдыхать.
Она снимает пуховик, шарф, шапку, перчатки, вешает зимнюю броню на крючок и принимается за сумку. Где-то там должна быть шоколадка... Пальцы перебирают вещи: расчёска, книга, телефон, помада, кошелёк, мех, фольга... Мех?!
"Крыса!" - мелькает мысль, и она отпрыгивает подальше, не сдержав крик.
- Сама крыса! - пищит сумка.
- К-кто?..
- Ты, - заявляет сумка и вспучивается боками.
Что-то шуршит, гремит, сминает кожу и выбирается наружу. На Киру глядит мохнатое и ушастое существо. У него цепкие пальчики, ловкие руки и ноги, нахальная мордочка с почти человеческими чертами - под кустистыми бровями прячутся глаза-бусины, нос кнопкой жадно принюхивается, а рот с острыми зубами испачкан шоколадом.
Она всегда ждала чуда.
- А ты? - Кира отложила в сторону веник - и когда схватить успела? - и попыталась погладить существо.
Существо возмущенно фыркнуло и шлепнуло ее по руке.
- Лапы убрала! Будут тут меня... - зеленый взгляд прошелся по нескладной фигуре девушки, - ... всякие замарашки щупать.
- Хм. Откуда ты взялся, нахалёныш?
- У меня имя есть!
- Румпельштильцхен? - не сдержала улыбки Кира.
- Умная, да? Марик я. А не Руп... Рум... Ай, неважно!
Марик снова нырнул в сумку, забубнил глухо. Забурлил чайник, и Кира, словно очнувшись, завертела головой. Почудилось?
- Вкусно, но мало, - На пол упал комочек фольги. Марик вылез наружу и сказал: - Все просмотрел, ничего не осталось. Чего у тебя есть еще?
- Чай есть, сахар... - Девушка проверила тумбочку. - Печенье, но оно сухое...
- Давай, - ответил нахал и вскарабкался на стол. - Чаю тоже.
Если бы кто-то заглянул этим утром в небольшую комнату, где отдыхали библиотекари, он весьма бы удивился. На столе, чинно сложив уши, пил чай из блюдца гремлин, а рядом, восхищенно его разглядывая, сидела невысокая девушка и вела с ним беседу.
- Марик, а ты кто?
- Гремлин. А печенье ещё есть?
- Нет, но тут пряник завалялся, хочешь?
- Хочу.
Кира пододвинула Марику лежалое лакомство и задала следующий вопрос:
- А как ты у меня в сумке оказался?
- Залез, - прочавкал Марик. - Ты, тетеря, отвернулась, я с ёлки-то и перепрыгнул.
- Сам тетеря!
- О, ответила, - обрадовался гремлин. Шумно втянул остатки чая, погладил раздувшееся брюшко и спрыгнул со стола.
Клубком прокатился по полу и шмыгнул в зал. Оттуда затрещало, а потом, вспыхнув напоследок, отключилось электричество.
Кира вздохнула и полезла за свечкой. В старом здании постоянно что-то случалось.
- Марик! Марик, ты где?
Тусклый зимний свет скапливался лужицами у окон, стеллажи тонули в тенях, а стойка высилась скалой.
- Марик! Да где же ты прячешься?
Бухнуло. Затопали, стряхивая снег, ноги.
- Кира, доброе утро, - пропела Лидия Ивановна. - Мы снова в потемках? Ты звонила службам?
- Нет, сейчас позвоню.
- Поторопись, нам скоро открываться.
****
Субботний день был сокращенным, так что уже в два пополудни Кира была свободна. Марика она так и не нашла, так что даже подумала, что он ей приснился. Но съел же кто-то пряник? Когда Кира устроилась на работу, он уже лежал в тумбе, горделиво красуясь каменным бочком, котором можно было заколачивать гвозди. Нет, она его точно не смогла бы сгрызть. Значит, гремлин был наяву.
- Девушка, купите ёлку! Смотрите, какая красавица, а? - окликает торговка.
- Сколько?
- Большая - сто, маленькая - пятьдесят.
- Мне вот эту, пушистую.
Кира сменила купюру на деревце, обвязанное бечевой, и заторопилась к автобусу. Где же Марик?