И закружил Сеньку вокруг себя.
Вернулись в комнату, и ребята от души поздравляли Биктимера. Его уравнение давно уже было предметом всеобщего внимания, все готовы были помочь, но Биктимер избегал любой помощи. Только сам! Сам и сам! А уравнение все не решалось. Теперь же словно гора с плеч.
После ужина к Альде подошел Петька, нога у него не зажила, и он еще здорово прихрамывал.
— А ты, Петя, — с намеком спросила она паренька, — решил свое уравнение?
Они вышли на крыльцо и остались одни.
— Представь, решил. Вернемся домой, и буду запирать Сеньку каждый день, чтобы тебя не видел…
— Ты сумасшедший!..
— Ну и пусть. Захочет — все ему отдам, все сделаю, потому что в долгу перед ним. А тебя не отдам. Не злись, не отдам.
— Да я что, вещь тебе?
— Вещь не вещь, а не уступлю.
— Будешь таким — никто с тобой дружить не сможет. Запомни, никто.
— Поживем — увидим.
— Решил, называется!.. — усмехнулась Альда. — Не решил, а запутался еще больше.
— Скажи, а разве плохо воевать за хорошую дружбу?
— Как воевать… Если вот так, по-твоему, то плохо.
— Нет, свое уравнение я все же решил, — сказал Петька. — Нагляделся за дорогу и теперь знаю: человека ценят, как камень-самоцвет. Чем лучше огранен, тем дороже. Скажешь, неверно?
— Эх ты, самоцвет! — сказала Альда и ушла. Затем обернулась с порога и добавила: — Тебя еще гранить и гранить!
Обелиск возле Уржумки
Переходы просто обессилили ребят, и уже не хотелось ни идти, ни ехать. Лишь бы полежать, хоть раз как следует отдохнуть за весь месяц.
Наспех поужинав, они и свалились замертво.
А проснулись, умылись, позавтракали, и усталость как рукой сняло. Снова смех и гомон, готовность идти и ехать, куда угодно. Такова уж молодость!
Весь день провели в Миассе, Налюбовались автомобильным гигантом. Заводище! Видели миасские напильники. Тут тебе и большие рашпили и бархатные напильники для точки хирургических инструментов. Видели тальковую фабрику. Без ее драгоценного порошка не обойтись ни в металлургии, ни в химии, ни в машиностроении, ни в легкой и пищевой промышленности. Где только не нужен тальк!
Сходили в краеведческий музей и лучше узнали город, его историю. Сенька тащил Альду из зала в зал, лишь бы успеть все увидеть.
Почти два века назад здесь возник медеплавильный завод. Потом сто лет в Миассе не было заводской промышленности. А нашли в Миасской долине золото, и вспыхнула «золотая лихорадка». Были тут свои драмы и трагедии. Однажды был найден даже самородок почти два с половиной пуда весом.
Естественно, добыча золота теперь давно поставлена по-новому. Прежние прииски механизированы. Старый уральский город будто помолодел, родился заново, и ребятам он пришелся по душе.
Обедали поздно, а за столом только и разговору о виденном в городе. Молчал лишь Юрка, так как нигде не был и весь день проспал.
— Ленивец несчастный! — нападала Альда. — Знаешь, сколько потерял. Нигде ж такого не увидишь.
— Не читай мне морали, — отбивался от нее Юрка. — Знаешь же, не терплю. Сам вижу, промахнулся. Не казнить же меня за это!
— Не промах тут, а лень, — упорствовала Альда. — Помнишь, сам разглагольствовал о страстях человеческих? Лень, между прочим, самая безотчетная и самая пагубная из всех страстей.
— Да постой ты, дай хоть пообедать, не порть аппетита! — взмолился Юрка.
— Ладно, не стану больше, — добродушно отмахнулась Альда. — Очень рада, если начинаешь понемногу понимать, что такое хорошо и что такое плохо.
— Как заведенная, и тебя не остановишь. Лучше на себя взгляни.
— А я что, со зла? — снова загорячилась Альда. — Знаешь, сила дружбы вовсе не в том, чтобы показать другу свои недостатки, а чтобы открыть ему его собственные.
В спор вмешался Сенька.
— Говорят же, лишь люди мелкого ума чувствительны к мелким обидам, — сказал он примирительно. — Люди же большого ума все замечают и ни на что не обижаются…
После обеда решили немного отдохнуть. Сегодня — домой! Платон Ильич остался в комнате туристской базы, а ребята ушли на лужайку. Там лучше в густой тени деревьев.
А проснулись — быстро собрались в путь.
Ребят вдруг с такой силой потянуло домой, что им уже не сиделось на месте. Скорей бы на поезд!
Уже совсем собрались в дорогу, как выяснилось — нет Петьки. Где он, куда исчез, никто не знал. Никто не помнил, где и когда он потерялся. За обедом были все на месте. Обыскали парк, все комнаты туристской базы. Как сквозь землю провалился. Куда же он запропастился с больной ногой!