Шёл июнь 1955 года. У меня было несколько друзей, которые были для меня как члены семьи. Каждое воскресенье вечером мы собирались в нашем доме и болтали. Примерно в 9 часов вечера я увидел, как моя жена, тетя и мать выходят на улицу. Я спросил их, куда они собрались, и они ответили, что идут в соседний дом, в котором остановился некий Баба. Один мой приятель цинично заявил: «Он принимает пищу? Я могу достать ему еды». (Этот человек был охотником.)
Моя жена возразила: «Не следует говорить такие вещи».
Через десять минут женщины вернулись и рассказали, что Баба сидит в грязной хижине при свете масляной лампы, что он велел им уходить. Однако они не ушли, и тогда Баба сказал: «Идите, подайте своим гостям чай. Я приду утром».
Утром я пошёл к Бабе вместе с женой. Махараджи сидел на маленькой кроватке в крошечной комнатушке. Когда мы вошли, он подскочил и, взяв меня за руку, сказал: «Пошли». Мы шли так быстро, что моей жене пришлось снять сандалии, чтобы поспевать за нами.
Он привёл нас в наш дом и сказал: «Я остановлюсь у вас». Когда женщина из того дома, откуда мы ушли, пришла забрать его обратно, он отказался идти.
Позже он спросил меня: «Ты поклоняешься Шиве?»
— Да.
— У тебя уже есть мантра. — И в этот момент я понял, что именно Махараджи дал мне мою мантру 20 лет назад.
*
Моя первая встреча с ним в Канпуре была короткой — наверное, минуты две — и очень приятной. Я сделал пранам, и он спросил меня, кто я такой, дал мне своё благословение и тут же ушёл. Куда он направился? Никто не мог этого сказать.
Месяцев через девять, а может, через год, я встретил его опять, на этот раз в Лакнау. Он отсылал одного за другим людей, сидевших рядом с ним, пока не остались мы втроём. Тогда он спросил мою невестку: «Что ты желаешь?» Она ответила, что пришла только затем, чтобы выразить своё почтение.
Затем он задал тот же вопрос мне, и я сказал: «Мне нужно лишь ваше благословение, больше ничего».
Тогда он обратился к моей жене: «Ты пришла с конкретными вопросами. Почему ты не задаёшь их?»
У неё действительно было несколько вопросов, которые она не доверила даже нам. Но она заранее решила, что сама задавать вопросов не будет. Она хотела, чтобы Махараджи ответил на них сам и чтобы это произошло с глазу на глаз, поэтому молчала. Она не могла сказать ему, что у неё нет вопросов, но в силу своего решения не могла задать их. Тогда Махараджи сказал ей: «Ты хочешь, чтобы я ответил на твои вопросы, но чтобы ты их не задавала. И ты хочешь, чтобы я сказал это тебе наедине. Ты подвергаешь садху очень суровому испытанию. Завтра я приду в твой дом в Канпуре и отвечу на твои вопросы». Мы посидели с ним ещё несколько минут, и затем он сказал: «Идите!» Когда мы уходили, во мне зародилось подозрение, что Махараджи просто хотел отделаться от нас, сказав, что придёт к нам завтра и ответит на вопросы.
Часов в десять вечера того же дня прибыло сообщение для преданного Махараджи, который в то время гостил у нас. В сообщении говорилось, что Бабаджи (менее официальная форма слова Баба) направляется в дом к этому преданному и что ему нужно немедленно возвращаться. Мы отправились вместе с ним. Как только я сделал пранам, Махараджи сказал: «Ты усомнился в моей искренности! Ты никогда не должен испытывать сомнений по отношению к садху — это бремя ложится на него, а не на тебя. Никогда не сомневайся». Я принёс ему свои извинения. Тогда у меня действительно зародилось сомнение. А он сказал: «Хорошо, завтра я буду у вас».
И на следующее утро он пришёл. Это был его первый визит, и я не знал, что мне следует делать. Люди говорили, что ничего особенного делать не нужно — просто дай ему кровать и большую подушку, о которую он мог бы опереться, а также предложи еду, фрукты или молоко.
Он возьмёт, что захочет. Такова его воля.
Когда он прибыл, я провёл его в гостиную. Он сказал: «Нет, я не буду здесь сидеть. Пусть здесь сидят другие. Отведи меня в ту маленькую комнатку!» Я был удивлён и смущён, так как не знал о какой комнатке он говорит. Он описал мне её и пошёл по дому, как будто знал, где эта комната находится. Я шёл за ним, а не вёл его — в собственном доме. Он зашёл прямо в ту комнату и сказал: «Здесь я и хочу сидеть», и добавил: «Позови Ма» (мою жену). Когда она пришла, он ответил на все вопросы, которые она приготовила. После чего он спросил: «Есть ли какие-нибудь вопросы, на которые я не ответил». И она сказала, что таких вопросов у неё больше нет.
*
Один чиновник индийской гражданской службы в Лакнау сильно пил. Старший офицер полиции сказал Махараджи, что его следует навестить. Махараджи согласился, и когда они приехали к этому человеку, то увидели, что он прячет за спиной бутылку. Махараджи закричал из машины: «В чём дело?»