Некоторые из них относились к нему главным образом как к дедушке, старшему в семье:
Ту отеческую любовь и ту заботу, которые он проявлял, невозможно получить от кого-либо ещё.
Для других их «Баба» был дорогим другом:
Когда вы кого-нибудь любите, вы играете с этим человеком во что угодно. Что я и делал. Я никогда не думал по-другому.
*
Мы часто вместе путешествовали и просто беседовали о том — о сём.
Для многих он был мудрым советчиком: Я просто приходил, задавал свои вопросы и уходил.
Для некоторых он был ещё одним садху высокого духовного Уровня.
Он был обыкновенный Баба. Он часто приходил к нам, и мы давали ему сладости или стакан воды. Он сидел на голой кровати. И нас распирало от гордости, что «мы накормили сегодня Бабу».
*
Моя семья всегда поддерживала контакты со святыми, подобными Махараджи.
Но для многих он был ангелом-хранителем, принадлежавшим к другому миру:
Находясь рядом с ним, я всегда ощущал защиту, от чего бы то ни было, от всего.
*
Махараджи берёт нас с одного места и помещает в другое.
*
Всякий раз, когда мы переживаем тяготы жизни, мы вспоминаем его. И он всегда помогает нам, либо непосредственно, либо наделяя силой других для помощи нам.
А для некоторых он был Богом:
Каждый, кто получает его даршан, спасён.
*
Махараджи — это хаван (жертвенный огонь), берущий себе и сжигающий мою карму.
*
Он вне пределов всего, что вы можете сказать о нём.
Понимаете, он — Бог. Вот кто он.
Все эти категории слишком условны. На самом деле для большинства преданных он представал то одним, то другим или же всем сразу. Просто-напросто он был их «Баба».
Меня не интересовали его чудеса. Я знал только то, что он мой Баба.
*
Одна женщина никогда не относилась к Махараджи как к великому святому, обладающему особыми силами. Он говорил, что не наделён ими, и она ему верила. Она считала его очень духовным, хорошим и добрым человеком, дарившим ей любовь, нежность и покой ума. Её же муж относился к Махараджи как к самому Богу. В присутствии Махараджи они оба забывали о своих проблемах.
*
Я никогда не боялся его. Никогда. Не из-за страха перед ним я ощущал напряжение и старался быть начеку в его присутствии — а из-за страха за него. Например, если у вас есть сад с прекрасными цветами и вы ухаживаете за ним, вы боитесь не цветов, а лошадей или коров, которые могут вытоптать или съесть цветы, или же садовника, который может забыть их полить. Понимаете, я боялся, что чья-нибудь черствость может причинить ему неудобство или боль; это подобно тому, как переживает ваша мать, когда вы приходите домой, а её нет. Она беспокоится по поводу того, кто вас накормит и позаботится о вас. Именно такие чувства я испытывал.
Западные преданные по-разному относились к Махараджи и к пребыванию рядом с ним. Хотя многие из нас испытывали глубокую близость к нему, тем не менее, слово «гуру», имеющее более формальный оттенок и означающее помощь в достижении духовного освобождения казалось нам более подходящим, чем «Баба». Поскольку в той культуре, в которой мы выросли, гуру не относятся к широко распространённым явлениям, мы были в большой степени склонны к мифологизированию гуру. У нас не было особого желания обретать дедушку или ещё одного друга. Нам нужен был Бог или, по крайней мере, божественный посредник. И именно так большинство из нас относилось к Махараджи. В приведённых ниже воспоминаниях явно прослеживаются некоторые различия между нами.
(Один западный преданный беседует с другим.) У меня не было необходимости слишком долго находиться рядом с ним. Это было хорошо для других, для тех, кому нужно было быть с ним постоянно. Я думаю, что наше с тобой путешествие было прекрасным, так как ты был чудесным дополнением меня. Ты должен был быть рядом с Махараджи, ты должен был сидеть у его ног, ты должен был подмечать мельчайшие детали, слышать каждую историю. И мне это очень нравилось, это было действительно прекрасно — но это было не для меня, мне нужно было не это. Мне нужна была суть, семя, ощущение.