Махараджи сказал: «Некоторые из них запомнят то, что я сказал о них, и захотят развивать в себе это качество. Если десять человек из ста получат подобное вдохновение, это прекрасно».
*
Однажды преданный спросил Махараджи:
Махараджи, зачем вы говорите людям делать что-то, а потом — ругаете их за это?
Если я велю им спрыгнуть со скалы, они сделают это? Я говорю им только то, что у них на уме.
Все эти эпизоды кажутся частью того процесса, посредством которого Махараджи делал преданных частью процесса пробуждения друг друга.
Когда индуисты обижались за что-нибудь на западных преданных, Махараджи говорил: «Они очень искренни и очень чисты, поэтому я люблю их. Все западные преданные проверяют меня. Индийцы же проявляют абсолютную веру».
*
Однажды Махараджи сказал западным преданным: «Для уроженцев Запада само пребывание в Индии является формой самоотречения. Они отказались от очень многого, чтобы быть здесь. Если уж они верят, то верят в полной мере, всем сердцем и душой, как дети».
Его реакция была различна по отношению к разным людям, со временем она менялась и по отношению к одному и тому же человеку. Каждый раз вы чувствовали, что предстаёте перед ним впервые. И если постоянно завязывался один и тот же разговор, а это бывало часто, причина состояла в том, что преданный каждый раз увязал в одном и том же месте. Но как только преданный отбрасывал тот аспект мышления и поведения, в котором он увязал, он обнаруживал перед собой совершенно нового Махараджи.
Одним из его излюбленных стилей поведения с преданными, особенно индийскими, были оскорбления. И он был настоящим мастером в этом деле. Большинство западных преданных не понимали хинди в достаточной мере, чтобы оценить используемые Махараджи крепкие словечки, и большинство переводчиков по личной инициативе смягчали его речь. Индийцы же привыкли к такой манере разговора и воспринимали её как форму проявления нежности.
Махараджи всегда задевал людей за живое так, как ему нравилось.
*
Если он обзывал вас, например, говоря, что вы злодей или развратный тип, вы знали, что он любит вас.
*
Он часто бранил людей, называл их смутьянами, говоря, что они танцуют голыми, слишком много пьют, что они хулиганы или шераби (пьяницы).
*
Один мой родственник постоянно доставлял мне неприятности, но я ничего ему не говорил. Я отправился к Махараджи, и он сразу же понял мою проблему, заметив, что один человек причиняет мне беспокойство. Он сказал: «Это хорошо, если кто-то делает тебе плохо, это хорошо и в духовном плане. Человек развивается, если кто-то делает ему плохо. Не переживай. Настанет день, когда этот человек придёт к тебе и склонит голову перед тобой».
И однажды это произошло. Он пришёл ко мне и сказал: «Я совершил много ошибок; я причинял тебе ненужное беспокойство...»
Кроме оскорблений Махараджи очень часто любил подразнить преданных и посмеяться над ними.
«Дада сегодня получил своего Бога! Чай и сигареты! — сказал Махараджи Даде, который в ответ лишь рассмеялся.
*
Дада вытирал рот Махараджи уголком своего собственного дхоти. Кто-то раскритиковал его за это, сказав, что он не должен этого делать.
Прошло некоторое время, и одна женщина принесла молоко. Махараджи его выпил, и у него вокруг рта осталось несколько капель. Махараджи вопросительно повернулся к Даде и сказал: «Почему ты так оставляешь это?», и, схватив дхоти Дады, собственноручно вытер им свой рот на глазах у всех присутствующих.
*
Одна женщина всегда со смехом вспоминала о своей близкой дружбе с Махараджи. Она рассказывала, как он любил дразнить, «дурачить» людей и что это было частью его игры с западными преданными. Бывало перед большой группой индийцев он задавал им какие-нибудь вопросы, и они должны были ответить на них. А Махараджи поворачивался к этой женщине и, подмигнув, говорил: «Видишь, как наивны эти люди, они ничего не знают». Западные преданные принимали всё сказанное им за глубокую таинственную истину, в то время как он весело смеялся над их простодушной невинностью.
*
Одна семья пришла к Махараджи на даршан. В Наинитале они купили для него коробку конфет, и по дороге в Каинчи им захотелось попробовать одну-две. В конце концов они так и сделали, а оставшиеся конфеты, прежде чем отдать их Махараджи, разложили так, чтобы не было видно, что одной не хватает. Махараджи тут же отпрянул назад и отказался даже прикасаться к коробке: «Заберите их обратно, заберите их обратно! Они загрязнены! Пусть собаки съедят это! Нет, собаки даже не прикоснутся к ним — они грязные. Выбросите их!»