И тогда мне на память пришла фраза: «Обладал бы ты верой, не были бы тебе нужны чудеса».
«О'кей, Бог, у меня нет веры. Пошли же мне чудо».
Я всё ждал, что сейчас появится радуга, но ничего такого не произошло, и я решил, что завтра же уеду отсюда.
На следующее утро мы взяли такси и отправились в Каинчи, чтобы попрощаться. Хотя Махараджи мне не нравился, я подумал, что я должен быть предельно честным и определиться в своём отношении к нему. Мы прибыли в Каинчи раньше других и сели перед его тукетом (деревянной кроватью) на пороге храма. Махараджи ещё не вышел из своей комнаты. На тукете лежало немного фруктов, и одно яблоко упало на землю. Я наклонился, чтобы поднять его. И как раз в этот момент Махараджи вышел из комнаты и, наступив на мою руку, пригвоздил меня к земле.
Так я оказался в позе, которую ненавидел — стоящим на коленях, касаясь его стоп. Просто смехотворно!
Он посмотрел на меня сверху вниз и спросил: «Где ты был вчера?», затем добавил: «Ты был на озере?» (Слово «озеро» он произнёс по- английски).
Когда он произнёс это слово — «озеро» — у меня появилось странное ощущение у основания позвоночника, и всё моё тело затрепетало. Это было очень странное чувство.
Он спросил: «Что ты делал на озере?»
Я почувствовал себя крайне неловко.
Затем он задал следующий вопрос: «Ты катался верхом?»
— Нет.
— Ты катался на лодке?
— Нет.
— Ты плавал?
— Нет.
Тогда он наклонился и тихо сказал: «Ты разговаривал с Богом? Ты о чём-нибудь просил?»
И тут я не выдержал и разрыдался как ребёнок. Он потянул меня вверх и начал подёргивать мою бороду, повторяя: «Ты просил о чём-нибудь?»
У меня было такое ощущение, что я получил посвящение. К этому времени прибыли другие преданные, они окружили меня, гладили, и я понял, что почти каждый из них прошёл через подобное переживание. Такой простой вопрос, как: «Ты был вчера на озере?», не имевший никакого значения для кого-либо другого, до основания потряс моё восприятие реальности. Мне было ясно, что Махараджи видит сквозь все иллюзии, он знает всё. Кстати, следующее, что он спросил меня, было: «Ты напишешь книгу?»
Это значило, что я был принят. После этого мне хотелось лишь одного — растереть его стопы.
*
Это произошло в Лондоне, Я ехал в автобусе, в котором было много свободных мест. На одной из остановок в автобус зашёл пожилой человек, завернутый в плед, и захотел сесть на сиденье у окна, рядом со мной, так что мне пришлось встать, пропуская его. Это вызвало во мне некоторое недовольство, но когда он сел, то улыбнулся мне такой милой и доброй улыбкой, что я забыл о своём недовольстве и подумал: «Какой славный старичок». Прежде чем автобус доехал до следующей остановки, я повернулся, чтобы ещё раз взглянуть на него — но он исчез!
С того момента, как он вошёл, автобус больше не останавливался. Как он мог сойти без того, чтобы я встал и пропустил его?
Через некоторое время я отправился в Индию по совету своего друга, который уже побывал в этой стране, и там я увидел фотографию Махараджи — это был тот самый человек! Я нашёл местонахождение Махараджи и узнал, что в тот день, когда я видел его в лондонском автобусе со специфического вида пледом, одна женщина в Индии преподнесла Махараджи именно такой плед, какой был на нём тогда.
Индийцы также приходили к Махараджи каждый со своей степенью желания и готовности. Но они воспринимали всё это по-иному. Они выросли в культуре, изобилующей святыми существами, и родители большинства из них имели собственных гуру. Для семьи гуру являл собой сочетание дедушки, мирского и духовного наставника, а также отражение или проявление Бога. Они часто относились к Махараджи в большей степени как к человеку, и в меньшей — как к Богу, но вместе с тем они могли намного легче подчиниться ему. Для них такое подчинение не было вопросом личного эго, как для нас. В подборке историй о первых встречах с Махараджи, описанных некоторыми из его самых близких индуистских преданных, можно ясно увидеть как различия в культуре Востока и Запада, так и схожесть процесса раскрытия и проявления любви.
Я знал Махараджи со времени моего прихода в этот мир. Мой отец и моя мать, оба были его преданными, отец — с 1940 года, мать — с 1947 года. Поскольку родители были его приверженцами и в нашей семье постоянно говорили о нём, мы все с рождения были его преданными.
*
Я встретил Махараджи впервые много лет назад в Бховали. Он часто посещал там дом одной Ма. Я сказал ей, что слышал о нём, но никогда не встречался с ним и попросил её предупредить меня о его следующем визите к ней. И примерно через неделю Махараджи прибыл. Это было вечером, а наутро мне сообщили эту новость, и я сразу же отправился к нему. Я застал его лежащим на кровати. Он взглянул на меня, а затем на мгновение закрыл глаза. Он сразу же узнал обо мне всё — кто я такой, кем был раньше и что собираюсь делать в этом мире. Через несколько секунд он произнёс: «Я очень рад видеть тебя», и эту фразу он повторил много раз. Махараджи пешком пришёл из Наинитала в Бховали. Он сказал: «Это ты привёл меня сюда! Увидимся снова в Халдвани». Затем Махараджи сел на автобус, следовавший в Алмору. (В те дни он ездил в основном на автобусах, а не на автомобиле.) Люди предупреждали меня, чтобы я не воспринимал его серьёзно: «Ним Кароли — большой лжец.