Император надел парадный мундир с погонами главного генерала в Некитае и прошествовал к кабинету Кули-аки, где и должно было проходить дознание. Он любил вот так экспромтом заглянуть к своим чиновникам и застать их врасплох посреди привычных занятий. Государь не слишком полагался на ревизоров и инспекторов - ему нравилось самому вникать в разные как будто бы заурядные дела его подчиненных. Зайдешь так в канцелярию, а там заместитель Сюй Женя (не Тяо Бин, а другой, как его бесценная фамилия? увы, запамятовал - знаете, спросите у Сюй Женя) - сидит, значит, зам Сюй Женя, а на колени посадил себе голенькую посетительницу: значит, лапушка, ты хочешь чего-то? - и вежливо так обсуждаешь с дамой детали её ходатайства. А тут государь в дверях: проснись, мужик, ты сереш-ш-ш! Зам Сюй Женя: а? чо?!. - а император по-отечески грозит пальчиком, а другим-то просительнице... это... того... проверочку, значит... корочки!
Чиновники знали за своим повелителем эту повадку Гарун-ар-Рашида, поэтому всегда были настороже и не позволяли себе никаких вольностей на службе - а вдруг государь их застукает? Вот почему в канцелярских и иных делах Некитая был образцовый порядок и напрочь отсутствовал всякий бюрократизм.
- Хм-хм, - покашлял следователь, вскочивший при виде императора и уже снова опущенный на свой стул снисходительным мановением августейшей руки. Значит, продолжим, подследственный... Итак, вы подтверждаете свои показания в части того, что...
Подследственный, а ранее гов.маршал, а ещё раньше - придворный, влюбленный в императора, подтверждал все: и то, что ограбил дворец, и то, что возглавлял Козу Ностру в 1854-2907 годах, и то, что в качестве агента всех иностранных разведок орудовал по всему свету, не говоря о Некитае. Кроме того, он 247 раз был предан смертной казни как педофил и стоматолог, из них - 13 раз в Глазго, 24 - в Иокогаме, 11 - в Аделаиде, далее везде, у него, конечно же, была масса агентов и сообщников во всех странах, столицах, правительствах, городах, деревнях и детских садах мира, это он провалил сухой закон в Америке и избрал Ельцина в России, а ещё поджег храм Артемиды Эфесской, оглушил Бетховена, ослепил Гомера, кастрировал Казанову, лишил - трижды - невинности Екатерину Великую Российскую и т.д. и т.п. Разумеется, в его банду входили все придворные и вельможи, начиная с Кули-аки и кончая фрейлиной Куку, и наконец...
- И наконец, - зачитал следователь, - вы утверждаете, что наш император - на самом деле самозванец и вражеский шпион по имени Конан Хисазул-Рэтамон?
- А хрен ли фармазонить, - развязно отвечал подследственный, - так оно и есть, шпандох тебя чтоб ты сдох! Да, ещё забыл - он, мужики, брат Тарзана, во как!
Медлить далее было нельзя - грозило полное разоблачение. Император уже собирался подскочить к гов.маршалу и вколоть ему моргушник - как вдруг, уже сделав шаг и внимательней взглянув на лицо, оторопел и замер на месте от удивления: задержанный был вовсе не гов.мрашалом, а Гу Жуем! То-то он нес всякую ахинею!
- Мужики! - торжественно объявил император. - А вы ведь не гов.маршала поймали! Это же Гу Жуй, колбаса мой сентябрь! На хрена вам только этот бздежник, а?
Следственная бригада, за исключением присутствующего Кули-аки, повскакала с мест и уставилась в глаза друг другу. Все поразевали рты: этот, казалось бы, очевидный факт почему-то прошел мимо их сознания. Главный прокурор только руками развел, дивясь прозорливости и ясновидению императора.
А государь умел вот так поразить своих царедворцев и чиновников. Все бьются-бьются над каким-нибудь сложным вопросом, а он придет, разок глянет и хоба! - вот оно, гениальное решение: скрестить павиана с человеком-невидимкой, - вот вам и опровержение дарвинизма. Сколько было разговоров о том, что дигамбары вместе с примкнувшими к ним шветамбарами на грани бунта из-за указа о необходимости уринотерапии! Все управы держались за голову, не зная, как сладить с этим самоуправным народом. А государь вышел к ребятам да потолковал ладком да попил вместе с ними пивка - и все, и никакого бунта, никакой тебе дурацкой уринотерапии - как ветром сдунуло. Вот и теперь - у всех как замстило в мозгу, а император глазком глянул - и хоба! - все результаты следствия псу под хвост. Ну, гениально!
Вот и теперь чиновники Кули-аки были поражены: как же они сами упустили эту, казалось бы, очевидную, подробность? Только Кули-ака виновато понурил голову и чмокнул губами. "Да он все знал! - ахнул государь, догадавшись. - Он нарочно!" Впрочем, император не рассердился на провинившегося министра, он понимал - тот поступил так из-за служебного рвения: чтобы спасти честь мундира. Ведь надо же ему хоть кого-то задержать, а то сразу станет видно, что он полный штемп, а никакой не обер-полицай.
Министр был понятен государю. Но вот чудак Гу Жуй зачем...
- Гу Жуй, - прямо спросил император, - а ты-то какого хрена грабителя из себя корчишь?
Вновь уличенный, незадачливый бздежник стал привычно оправдываться:
- А я что, я иду вечерком, вдруг крик, шмон, альгвазилы бегут, я за ними, меня спрашивают: ты, что ль, главарь банды? а я че-то испугался, думаю это игра такая, а я не знаю, "ага" говорю на всякий случай...
Кули-ака только рукой махнул:
- Отпустите его...
- А че - идите? - уперся Гу Жуй. - Следствие ещё не закончено! Я вам ещё столько народу могу заложить!..
- Да оставьте же нас! - рявкнул раздосадованный министр внутренних дел. Ему было стыдно - так облажаться в присутствии государя!
- Плохо, Кули-ака, - строго выговорил император. - Ищите лучше! Чтоб к вечеру мне был сейф! Кровь из носу!..
Сотрудники ведомства Кули-аки согнулись в поклоне. А император вышел в победительном настроении. "Еще судом пугал, гестаповец! Сукач какой нашелся, тоже мне, - презрительно думал государь. - Сам сосать к блатным бегает, а туда же - судом пугать. Да я сам тебя закатаю тудыть-растудыть. Вот выгоню из министров как суку отвязанную!"
- А кстати, - сказал государь сам себе вслух, - где все же тогда гов.маршал? Неужели с Жомкой и Фубриком упорол?
Но гов.маршал был до конца предан государю и не упорол с Жомкой и Фубриком. Он был тут как тут: призывно свистел и махал рукой из-за угла:
- Лысый! Канай до меня!..
Император, оглянувшись, поспешил за угол.
- Лысый, - торопливо сообщил верный гов.маршал, - Жомка и Фубрик тебе слово брякнули - быть сегодня в трактире на толковище.
Император снова оглянулся:
- А не брешешь? Зачем?
- В твоих собственных интересах, по-ал? - отвечал гов.маршал.
- А... - и тут император вспомнил свои недоумения по поводу лечащего психиатра: - Слышь, гов.маршал, а ты про этого придурка... ну, про этого врача-шизика ничего не знаешь?
Гов.маршал лихо сплюнул и с презрением произнес:
- Сукач твой Манго. Я из-за него чуть не погорел. Мне сейф нести надо, а он, гондурас, вцепился в рукав и про самовнушение толкует. Тут Фубрик и говорит: слышь, доктор, ты можешь себе внушить, что тебе по башке стулом треснули? Тут доктор и расслабился...
- Внушил, стало быть? - догадливо усмехнулся император.
- Внушил, - усмехнулся гов.маршал.
- Стало быть, все путем обтяпали?
- В натуре, бля!
- Молодцом! - одобрил государь.
Переменив тон, он громко добавил:
- Успокойтесь, милейший. Следствие уже во всем разобралось, и все обвинения с вас сняты. По недоразумению был задержан Гу Жуй, ошибочно названный гов.маршалом.
- Я знал, что моя невиновность будет доказана... - заплакал гов.маршал. - Я всегда был вашим верным рабом, государь...
- Ну, ну, - успокаивающе похлопал его по плечу государь. - Сходите-ка к гералдмейстеру, выберите себе орден покрасивее, я уже распорядился...
Рыдая от верноподданического экстаза гов.маршал ушел получать орден, а государь вызвал к себе газетчиков и министра печати и распорядился о подобающем освещении событий. После этого император конспиративно переоделся и садом пробрался в трактир "Клешня".
К нему вскоре подсели.
- Привет, корешок! - толкнул его слева Жомка.
- Ну, Лысый, ты и любишь ухо давить! - добродушно укорил Фубрик, усаживаясь справа.