Много людей и животных погибло во время этого маневра, Через реку живыми переправилось не более дюжины из сотни отборных гвардейцев Константина. Но, оказавшись в тисках между искусными лучниками Криспа и войсками Константина, быстро развернувшими фронт в обе стороны от захваченного плацдарма, Лициний совершил ошибку, сняв свои войска с выгодных позиций на высотах. Тут же легионы ветеранов из Иллирии и Галлии нанесли по ним массированный удар, отбросив их назад под защиту холмов, после чего враг оставил на равнине перед Адрианополем тысячи три-четыре убитых и умирающих. Не желая снова ввязываться в схватку, Лициний отступил под защиту массивных укреплений Византия.
Вся европейская часть империи оказалась теперь в руках Константина. Вся, кроме Византия, но он вовсе не был склонен недооценивать трудность штурма этого города, защищенного самыми мощными укреплениями на Востоке. На узком полуострове, где стоял Византий, сосредоточилась масса машин и приспособлений — все, что требовалось для долгой осады. При этом Константин возложил на юного цезаря Галлии самую трудную задачу, оставшуюся в этой кампании.
2
— Командующий флотом?! — Крисп с изумлением воззрился на своего отца. — Но я же совсем не разбираюсь в мореплавании.
— Кто у меня есть еще? Ты, Даций?
Старый полководец отрицательно покачал головой.
— Мне и озера-то не переплыть без того, чтоб меня не укачало. Помнишь, что случилось, когда мы плыли с тобой из Диррахия в Брундизий?
— Я не могу сам возглавить военно-морские силы, — сказал Константин. — Так же как и вы, я ни разу не командовал флотом и лишь однажды столкнулся с этой проблемой, когда мы спустились на кораблях по рекам Галлии после того, как Максимиан захватил власть в Арелате. Ты, Крисп, моложе любого из нас, и тебе легче приспосабливаться к новым обстоятельствам, так что эту задачу ты должен взять на себя.
Константин подошел к большой карте этого региона, составленной по его распоряжению, и указал на Византий.
— Здесь европейская часть материка наиболее близко подходит к Малой Азии. Лишь узкая ленточка Боспора отделяет нас от азиатских владений Лициния.
— Наша главная цель — это взять Византий и пере правиться через Боспор в Азию, — сказал он.
— Как я понимаю, никакое дальнейшее соглашение с Лицинием невозможно? — спросил Даций.
Константин сердито набросился на старого солдата и бывшего своего наставника.
— А что прикажешь делать — позволить ему и дальше измываться над Церковью? И поощрять готов?
Дация эта вспышка не испугала.
— Да просто я хочу быть уверен, что военная политика руководствуется не соображениями религиозного характера.
— Что ты хочешь этим сказать?
— За Боспором лежит обширная территория, и мы оба хорошо знаем, как быстро можно погубить армию в таком районе, например, как Августа Евфратена. Одно дело рисковать армией ради важной военной победы, но совсем другое — просить солдат, не являющихся христианами, ставить свою жизнь на карту ради спасения епископов и церквей.
Усилием воли Константин овладел своими эмоциями и стал рассуждать. С точки зрения логики, все было так, как сказал Даций. Большинство его подданных, будь то в Британии, Галлии, Италии или Иллирии, не принадлежали христианской вере. И он как правитель нес ответственность перед ними в той же степени, что и перед теми, с кем его связывали узы верности единой Церкви.
— Я не буду просить солдат, что шли со мной за Рейн и Дунай, умирать без необходимости за любую веру, — сказал он и снова повернулся к карте. — Вот смотри, Крисп, это Геллеспонт. Видишь, это узкий и длинный пролив, но если тебе удастся выйти в него и пробиться через море Мармары и Боспор, мы отрежем любое отступление врага в Малую Азию. Иначе, если осада пойдет успешно, Лициний уйдет из Византия и переправится в Азию.
— Тогда моя задача преодолеть этот водный барьер и сделать Боспор недоступным для врага? — спросил Крисп.
— Да, точнее не скажешь.
— Имея противником более крупный флот под командованием Аманда, — напомнил Даций. — У него большой опыт в войнах на море. Смотри не ошибись, недооценивая его.
— У Аманда численное преимущество и опыт, — согласился юный цезарь. — Но ваши лазутчики сообщают, что уже дает о себе знать его возраст: он слишком осторожничает и запирает свои корабли в узком фарватере. Это может уравнять шансы: в том месте, где гораздо меньшая флотилия сможет пробиться и войти в Геллеспонт.
— Что скажешь на это? — спросил Константин, обращаясь к Дацию.
— Тысячу лет назад у иудеев был великий военачальник и царь по имени Давид, который к тому же писал псалмы, — с улыбкой сказал Даций, — Единственное, что подходит к данным обстоятельствам, это стих одного из них.
— Какой же?
— «Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу, ради врагов Твоих, дабы сделать безмолвным врага и мстителя» (Библия. Псалтирь. Псалом Давида 8-й).
3
Прошло более четверти века с тех пор, как Константин в последний раз принимал участие в осаде крупного города. В сущности, даже это было единственный раз, когда ему удалось приобрести опыт проведения подобной операции, во время почти годовой осады Александрии. Наблюдая за тем, как возводятся высокие насыпи для тяжелых военных машин, способных метать камни, зажигательный огонь, тяжелые стрелы в Византий, подвергая испытаниям моральный дух его защитников, он получил ободряющие новости из Геллеспонта.
Крисп, как говорилось в сообщении, незамедлительно мобилизовал небольшую флотилию в Фессалониках против гораздо более массивной армады Аманда, блокировавшей Геллеспонт. Первый день морского сражения не дал решительных результатов — обе стороны понесли примерно одинаковые потери, но где-то в полдень второго дня подул южный ветер. На всех парусах, с убранными веслами — нужда в них теперь отпала, гребцы же пополнили ряды воинов — галеры Криспа понесло силой ветра, словно тараны, в самое устье Геллеспонта на скученный там вражеский флот.
При встречном ветре корабли Аманда не могли маневрировать в узком фарватере или воспользоваться парусами и потому оказались в очень невыгодном положении. Тараны атакующей флотилии сокрушали весла и оставляли большие пробоины в корпусах, потопив сто тридцать судов — без малого половину всей флотилии, собранной там Лицинием. Погибло пять тысяч человек — в основном опытных матросов, которым теперь нелегко было найти замену. Сам же Аманд спасся, поспешно взяв курс к берегу Малой Азии, тогда как остатки его флотилии убрались через море Мармара к Боспору.
Для Константина, месящего грязь вокруг Византия, выход в Геллеспонт означал гораздо большее, нежели поражение превосходящих его военно-морских сил, как бы ни велика была его радость услышать такую новость. Теперь из греческих морских портов и с тучных земель Македонии на потребу его армии потекли обильные запасы продовольствия, а также осадные машины, оружие, специалисты по устройству подкопов — вдобавок к уже имеющимся: в общем, все необходимое для ведения продолжительной военной операции. А тем временем град метательных снарядов, осыпающих осажденный город с воздвигнутых высоких деревянных башен, тараны, долбящие день и ночь стены, стали приносить первые результаты в виде появившихся в укреплениях пробоин.
Лициний недолго медлил, чтобы поступить так, как и ожидал от него Константин, ибо не в его обычае было оставаться с терпящей поражение армией. Видя, что падение Византия неумолимо приближается, он ухитрился бежать с семьей и казной, переправившись через западную часть Понта Эвксинского, находившуюся под контролем его собственного флота, и обрести безопасное убежище на другом берегу. Продолжая осаждать Византий, Константин вскоре получил известие, что Лициний собирает в Вифинии новую армию в пятьдесят-шестьдесят тысяч, очевидно намереваясь оказать Константину сопротивление, когда он перейдет к следующему этапу военных действий. Лициний полагал, и не безосновательно, что будет иметь дело с армией, ослабленной осадой и неизбежными потерями при переправе через Боспор или Геллеспонт.