Слова мадам Готье вызвали в душе Аманды трепет возбуждения. Ей определенно удалось зацепить что-то важное! Аманда, сидевшая до этого, положив ногу на ногу, поставила обе ноги на пол и вся подалась вперед, едва удержавшись на краешке кушетки.
— Скажите, мадам, я не ослышалась? Вы говорите, что ни за что не продали бы и даже не показали бы отцу Рулану первую часть дневника Бернадетты, потому что если бы он увидел ее, то не купил бы вторую часть?
— Верно.
— Но что же там такого, в этой первой части, которая затрагивает время, проведенное Бернадеттой в Бартре? Что могло оттолкнуть отца Рулана от покупки второй части, где речь идет о ее видениях? Вы можете мне сказать?
— Сперва вы мне скажите кое-что. По телефону вы упомянули, что являетесь профессоршей в американском университете, который в Чикаго. Это правда?
— Вы меня спросили, настоящий ли я профессор. И я ответила: да, настоящий. Я действительно профессор.
— А в этом вашем Чикагском университете есть студенты, которых учат естественным наукам?
Это отступление от темы было совсем не к месту, но Аманде важно было ублажить мадам Готье.
— У нас очень сильный факультет биологии и…
— Биохимии?
— Совершенно верно. Наш факультет биохимии пользуется широчайшей известностью. Там студенты проходят курс по самым разным предметам — от нуклеиновых кислот до синтеза протеинов, бактериальных вирусов и генетики. Выпускники могут получить степень магистра или продолжить обучение, чтобы заработать докторскую степень.
— Это вы точно говорите?
— Не вполне представляю, что именно вас может интересовать, но могу устроить так, чтобы вам выслали последний университетский каталог.
— Бог с ним, с этим каталогом. — Мадам Готье снова придирчиво всмотрелась в свою гостью. — Теперь мне важно узнать другое. У вас там есть влияние?
— Не знаю, что вы имеете в виду. Пользуюсь ли я влиянием в университете?
— Ну да, в этом самом Чикагском университете.
Аманда, вконец сбитая с толку, сказала:
— Я — штатная преподавательница. Знаю всех в администрации. Со всеми в хороших отношениях. Зачем вам все это?
— Скоро узнаете, — загадочно промолвила мадам Готье. — Вернемся пока к вашему вопросу. Насчет того, почему я не показала отцу Рулану первую часть дневника Бернадетты.
— В самом деле, почему? — оживилась Аманда.
— Отцу Рулану я сказала, что первую часть ему все равно не купить, так что нечего ее вообще смотреть. А не продается, мол, она потому, что касается пребывания Бернадетты в семье моих предков в Бартре. Я объяснила отцу Рулану, что хочу сохранить первую часть на память, а потом передать ее по наследству Жану, последнему в нашем роду. Отца Рулана такое объяснение устроило. Да только оно не было правдой. Первую часть дневника я придержала совсем по другой причине.
— Вы говорили, что если бы он увидел первую часть дневника, то, возможно, не купил бы вторую.
— Точно.
— Мадам Готье, мне нужно, абсолютно необходимо знать, что за сведения содержатся в первой части дневника. Почему они могли помешать продаже его второй части?
— Я вам скажу.
Аманда застыла в ожидании.
Поправив на носу очки, мадам Готье посмотрела на Аманду, на лице которой читалось неподдельное любопытство.
— Потому что, написав первую часть, Бернадетта вольно или невольно выдала себя. То есть, по сути, призналась, что она притворщица и врушка.
— Кто-кто?
— А как бы вы еще назвали особу, которая видит несуществующие вещи, причем видит постоянно?
— Истеричкой, — тут же ответила Аманда. — Человеком, страдающим галлюцинациями. В психологии мы еще иногда относим такие видения к эйдетическим образам. Человек ярко, будто наяву, видит то, чего не существует в действительности.
— То же самое было и с Бернадеттой, — веско заметила мадам Готье.
— Господи, да неужели?
— Описывая в дневнике свою жизнь в Бартре, Бернадетта утверждает, что за семь проведенных здесь месяцев, пася овец, трижды видела Иисуса, а Деву Марию — целых шесть раз. Подумайте только, шесть раз видела Пресвятую Деву, прежде чем еще восемнадцать раз увидеть Ее в Лурде какой-нибудь месяц спустя. Бернадетта боялась поведать о таких вещах кому-либо в Бартре. Лаге были люди серьезные, подобную чушь не потерпели бы. Вышвырнули бы ее из своего дома в два счета. Однако Бернадетта, к своему счастью, вскоре выяснила, что в Лурде народ более доверчив.
— Значит, она неоднократно видела Деву еще до того, как прийти к пещере? Да к тому же и Иисуса? Невероятно!
— Не извольте сомневаться — таковы ее собственные слова. Я вам их покажу.
Мадам Готье вскочила со стула, словно подброшенная пружиной. Она бодро подошла к стене за спиной Аманды и отодвинула в сторону цветную гравюру Версаля в рамке. В стене оказался скрыт стальной сейф, похожий на тот, которым пользовался Рулан. Крохотная женщина ловко покрутила круглую ручку, и дверца распахнулась. Мадам Готье запустила внутрь руку и вытащила дешевую тетрадь в синей обложке, похожую на школьную. Она направилась обратно к кушетке, перелистывая на ходу страницы.
— Дневник состоял из двух тетрадей. Эта тетрадь — о ее детских годах. Другая — о том, что происходило у грота. Вот, посмотрите сами. По-французски читаете?
— Да.
— Прочтите страницы двенадцатую и тринадцатую — вот тут, где я открыла. — Хозяйка дома передала тетрадь Аманде. — Читайте, читайте.
Две линованные страницы были исписаны принадлежащим Бернадетте почерком с характерным наклоном. С трудом удерживая тетрадь в руках, Аманда жадно читала эти страницы.
Да, здесь было все: увиденный трижды Иисус и увиденная шесть раз Дева Мария. Они представали среди овец перед глазами маленькой девочки, одинокой и отвергнутой. Все признаки абсолютной эмоциональной нестабильности, глубокого невроза были налицо.
— Это то, что мне нужно, очень нужно. — Аманда подняла глаза на мадам Готье, которая забрала дневник из ее рук. — Я хочу купить это. Я заплачу вам любую разумную сумму, какая мне будет по силам.
— Нет, — отрезала мадам Готье.
— Вы боитесь отца Рулана и церкви? Думаете: а что они на это скажут?
— Им нечего сказать. И уж точно не вернуть назад своих денег. Они заплатили за часть подлинного дневника Бернадетты и получили ее. А если Бернадетта ранее их обдурила, то это уж не моя забота.
— Так в чем же дело? Почему вы отказываетесь продать эту тетрадь?
— А я не говорю, что вообще отказываюсь ее продавать. Я отказываюсь продавать ее за деньги. Хоть я и не так богата, как судачат обо мне люди, сами деньги меня не интересуют. Что мне действительно нужно, так это обеспечить будущее моего племянника. Иными словами, мне нужны хороший университет и сумма денег, которая пошла бы Жану на учебу. Но и это не все. Жан хочет изучать биохимию в современном американском университете. Есть у него такая мечта. Наверное, он мог бы поступить туда и обычным путем. Но мне говорили, не всегда это просто. Я хочу, чтобы у него было будущее. Мне нужно наверняка знать, что он поступит в американский университет вроде вашего Чикагского. И если вы можете…
— Конечно могу, — решилась подать голос Аманда. — Если у Жана приемлемые оценки…
— Лучше не бывает, — перебила ее мадам Готье. — Учится парень блестяще. Я вам сейчас покажу.
Она выскочила из комнаты и через считаные секунды вернулась с папкой, которую открыла у Аманды на коленях.
— Вот, сами убедитесь, — произнесла мадам Готье с нескрываемой гордостью.
Аманда быстро пробежала глазами отчеты, содержащие школьные оценки Жана и восторженные отзывы его учителей по разным предметам. Было очевидно, что у молодого человека действительно светлая голова.
С улыбкой Аманда отдала папку обратно.
— Я вижу, мальчик действительно одаренный, — согласилась она. — Так что никаких проблем. У меня есть связи, необходимые для его поступления в Чикагский университет. Могу вам обещать…
— Вы должны дать гарантию, — подчеркнула мадам Готье. — За эту гарантию я вам и продам дневник.
— Гарантию чего? Того, что ему будет обеспечено поступление в Чикагский университет или другой такого же уровня? И что я оплачу его учебу? Что еще?