— Для меня самое важное — Кен.
— Насколько мне известно, он сказал вам, что операция — это его единственный шанс?
— Он мало что говорил. Сказал, что никаких гарантий нет, но операция дает хоть какую-то надежду на выздоровление и он готов пройти через это. Я была рада, что он принял такое решение, и всячески поддерживала его. — Аманда помолчала, а затем спросила: — Скажите, доктор, каковы все же его шансы?
Доктор Уитни заговорил, тщательно подбирая слова:
— Если операцию сделать, шансы есть, если не делать — ни единого. Я провел кое-какую предварительную работу и хотел бы поделиться с вами тем, что мне удалось выяснить. Около года назад я прочитал научную статью, написанную доктором Морисом Дювалем из Парижа. Он разработал новую технологию лечения подобных заболеваний, которая сочетает в себе хирургическое вмешательство, использование имплантатов и генную инженерию. Все эксперименты доктора Дюваля были успешными, но загвоздка в том, что до сегодняшнего дня он проводил их только над животными. На человеке данная технология еще не опробована. Я обсуждал эту тему с несколькими видными американскими хирургами, которым также приходилось слышать о достижениях доктора Дюваля, но они считают, что новая технология еще не готова для того, чтобы опробовать ее на человеке. Поэтому, учитывая тот факт, что время в нашем случае является ключевым фактором, у нас остается только одна возможность — традиционная операция по замене пораженной части костной ткани. Иногда это лечение оказывается успешным.
— Иногда… — печальным эхом повторила Аманда.
— Позвольте, я уточню, — проговорил доктор Уитни. — В отношении этого рода операций существует определенная статистика. Если сделать операцию прямо сейчас, пока поражение тканей у Кена еще не зашло слишком далеко, я даю тридцать процентов в пользу того, что Кен сумеет избавиться от рака и вернуться к нормальной жизни. Но остаются еще семьдесят процентов возможности неудачного исхода. Увы, такова статистика. Тем не менее я повторяю: у нас нет иного выхода, кроме как двигаться вперед.
— И когда же мы начнем двигаться вперед?
Доктор Уитни нахмурился.
— Сомневаюсь, что начнем, — ответил он. — Я назначил операцию на эту неделю, но теперь вынужден отменить ее.
Аманда подалась вперед.
— Господи, но почему?
— В том-то и заключается причина, по которой я пригласил вас для разговора. Вы самый близкий Кену человек, и именно эту проблему я хотел с вами обсудить. — Доктор кашлянул и отвел глаза в сторону. — Мы с Кеном виделись вчера вечером, я рассказал ему, что необходимо делать и как вести себя перед операцией. Он со всем согласился, но сегодня утром позвонил мне и сообщил, что передумал и отказывается от операции.
Аманда не поверила своим ушам.
— Отказался от операции? Сегодня утром я с ним не говорила, поскольку уехала из дома очень рано, когда он еще спал. Но я ничего не понимаю. Вы уверены, что ничего не напутали? Ведь Кен согласился с тем, что операция — его единственный шанс!
— Сейчас он уже так не думает. Он полагает, что есть другой, лучший выход. Вы читали сегодняшние газеты?
— Еще нет.
— Тогда взгляните.
Доктор Уитни взял со стола свежий номер чикагской «Трибьюн» и протянул Аманде. Она пробежала глазами первую полосу, и то, что она увидела, еще больше сбило ее с толку.
— Тут что-то про Лурд, — пробормотала она, поднимая на врача растерянный взгляд.
— Это всего лишь анонс. Заметка — на третьей полосе. Прочитайте ее.
Аманда развернула газету на третьей странице, и в глаза ей первым делом бросился крупный заголовок: «ДЕВА МАРИЯ ВОЗВРАЩАЕТСЯ В ЛУРД». Под заметкой стояла подпись какой-то Лиз Финч, парижской корреспондентки. Аманда торопливо прочитала заметку, а когда закончила, ее пальцы разжались и газета упала на пол. Наконец до сознания женщины дошла суть происходящего, и это ошеломило ее.
— Дева Мария снова появится в Лурде, чтобы сотворить чудо? Повторение галлюцинаций маленькой крестьянской девочки спустя сто лет? Вы хотите сказать, что Кен прочитал этот бред и поверил ему?
— Да.
— Чтобы Кен отказался от операции и доверил свою жизнь чуду? Доктор Уитни, это не похоже на Кена, и вы это знаете. Он не верит в чудеса, да и в церковь почти никогда не ходит. Он рассудителен, логичен, умен…
— Все это в прошлом, — отмел ее доводы врач. — Сейчас он болен и находится в отчаянии.
— Нет-нет, Кен на такое не способен!
— Вы хорошо знаете его мать, не так ли? И знаете, что религиозность Элен Клейтон граничит с фанатизмом. Можете себе представить, как подействовала на нее эта статья в газете? Прочитав ее, она немедленно позвонила Кену. Поскольку ей не нравится соотношение шансов на благоприятный исход операции, она решила, что Лурд способен предложить ее сыну куда лучшую возможность исцелиться. Она заставила Кена отправиться к их священнику, отцу Хирну, и как раз после разговора с ним он позвонил мне и отказался от операции, сказав, что уезжает в Лурд. Кену на славу промыли мозги, убедив в том, что он может исцелиться чудесным образом, и спорить с ним было бесполезно. Человека, заразившегося слепой верой, не переубедишь, пусть даже еще вчера это было не в его характере.
Потрясенная Аманда сидела на стуле и теребила сумочку.
— Доктор Уитни, в своей работе я пытаюсь иметь дело с реальностью. Вы же знаете, я — психолог.
— Мне это известно.
— Возможно, это временное помрачение ума и оно скоро пройдет. Но позвольте задать вам вопрос. Допустим, мы позволим Кену поехать в Лурд. Пусть помолится святым местам, пусть верит в то, что чудо способно его излечить. Но потом, убедившись, что этого не произошло, он вернется, придет в чувство и ляжет на операцию. Возможно ли такое?
— Мисс Спенсер, я хочу быть с вами совершенно искренним и повторю то, что уже говорил: при подобном заболевании ключевым фактором является время. Если Кен потеряет целый месяц, он может стать неоперабельным. В лучшем случае шансы на благоприятный исход операции уменьшатся с тридцати до пятнадцати процентов. Надежда на то, что он не умрет, и без того достаточно зыбкая. Отрежьте от нее половину, и дела станут совсем плохи. Если Кена действительно не исцелит чудо, ему будет не на что рассчитывать. Мне тяжело говорить вам это, но таковы факты, и я хотел, чтобы вы во всех деталях знали, как обстоит дело. Я надеялся, что вам удастся каким-то образом повлиять на Кена, что-нибудь придумать.
Аманда вцепилась в сумочку и решительно встала со стула.
— Я обязательно что-нибудь придумаю, — пообещала она, — причем займусь этим немедленно.
Доктор Уитни тоже поднялся, чтобы проводить посетительницу.
— Вы собираетесь поговорить с Кеном или с его матерью?
— Нет. Учитывая состояние, в котором они сейчас находятся, разговаривать с ними бесполезно. Я пойду к отцу Хирну. Прямо сейчас. Он — наша единственная надежда.
Договориться о встрече с отцом Хирном оказалось делом непростым. Аудиенция Аманде Спенсер была назначена только на вторую половину дня, да и то лишь после того, как она сослалась на свою дружбу с Элен и Бернардом Клейтонами и сообщила о том, какие отношения связывают ее с Кеном Клейтоном.
Но с другой стороны, эта отсрочка оказалась ей на руку. По здравом размышлении Аманда поняла, что недостаточно подготовлена к тому, чтобы дискутировать с блестяще образованным священнослужителем относительно Лурда и чудесных исцелений. Она имела довольно расплывчатое представление о Бернадетте и ее видениях, и то лишь благодаря старому фильму «Песня Бернадетты», который видела по телевизору, еще когда училась в колледже. А вот о самом месте, где происходили все эти чудеса, Аманда не знала вообще ничего.
Поскольку отец Хирн был готов принять ее только в половине пятого, в распоряжении Аманды оставалось еще пять часов, чтобы восполнить дефицит своих знаний и как следует подготовиться к встрече. Больше часа у нее ушло на то, чтобы, во-первых, поговорить со своей помощницей и дать ей указание обзвонить пациентов и отменить все назначенные на сегодня сеансы, а во-вторых, заморить червячка в переполненном кафе на Петле, наспех проглотив салат и две чашки кофе.