На кухне Розалин О’Доннелл на пару с Китти снимали ситечками сливки с молока. По виду горничная была раза в два меньше хозяйки.
– Тебе что-нибудь нужно, детка? – спросила Розалин.
– Нет, спасибо, мамочка.
Пища, подумала Либ, необходимая вещь для каждого ребенка. Разве кормление ребенка с первых дней жизни – не главное занятие матери? Худшее огорчение для женщины – это когда ребенка нечем накормить. Или видеть, как ребенок отворачивает маленький рот от еды.
– Мы пойдем прогуляемся, – сказала ей Либ.
Женщина прихлопнула жирную муху и вернулась к своему занятию.
Существуют лишь два возможных объяснения безмятежности ирландки, решила Либ. Или она настолько уверена в Божественном вмешательстве, что не беспокоится за дочь… или знает, что девочка тайком получает еду.
Анна шла, шаркая ногами и тяжело ступая в мальчишеских ботинках, и, когда переносила вес с одной ноги на другую, слегка пошатывалась.
– Ты укрепляешь шаг мой, – пробормотала она, – да не колеблются ноги мои.
– У тебя болят колени? – спросила Либ, когда они шли по тропинке мимо суетливых коричневых куриц.
– Не особенно, – подставляя лицо солнцу, ответила Анна.
– Это все поля твоего отца?
– Он берет их в аренду, – уточнила девочка. – У нас нет своих.
До сих пор Либ не видела никаких наемных работников.
– Он сам делает всю работу?
– Ему помогал Пэт, когда был с нами. Здесь растет овес, – сказала Анна.
В поле, покосившись, стояло перепачканное пугало в коричневых штанах. Похоже, на нем старая одежда Малахии О’Доннелла.
– А на том поле заготавливают сено, но дожди всегда его портят.
Либ показалось, что она узнала низкие растения с зелеными листьями: вожделенный картофель.
Дойдя до проулка, они свернули на тропу, уводящую от деревни, по которой Либ еще не ходила. Какой-то дочерна загорелый мужчина с рассеянным видом чинил каменную стенку.
– Бог в помощь, – молвила Анна.
– И вам тоже, – откликнулся он.
– Это наш сосед мистер Коркоран, – прошептала она Либ.
Наклонившись, Анна сорвала коричневатый стебель со звездообразным цветком. Потом высокую траву с тускло-фиолетовым верхом.
– Любишь цветы, Анна?
– О да! Особенно лилии, конечно.
– Почему «конечно»?
– Потому что это любимые цветы Девы Марии.
Анна говорила о Святом Семействе так, словно это ее родственники.
– Где ты могла видеть лилии? – спросила Либ.
– На картинках, много раз. Или водяные лилии на озере, хотя они не такие. – Присев на корточки, она погладила мелкий белый цветок.
– Что это?
– Росянка, – ответила Анна. – Посмотрите.
Либ всмотрелась в круглые листья на стеблях. Они были покрыты чем-то наподобие липкого пуха с черными крапинками.
– Росянка ловит насекомых и всасывает их, – прошептала Анна, словно боясь побеспокоить растение.
Неужели ребенок прав? Очень интересно, но и страшно тоже. Похоже, у девочки есть тяга к науке.
Поднявшись на ноги, Анна покачнулась и глубоко вздохнула.
Голова закружилась? Не привыкла к физическим нагрузкам, подумала Либ, или ослабла от недоедания? Если даже ее голодание – надувательство, это не означает, что Анна получает полноценное питание, необходимое для подрастающей девочки. Эти выпирающие лопатки говорят о недоедании.
– Может быть, пора возвращаться? – предложила Либ.
Анна не стала возражать. Устала или просто послушалась?
Когда они пришли к дому, Китти была в спальне. Либ собиралась отчитать ее, но служанка наклонилась к ночному горшку – наверное, чтобы оправдать свое присутствие там.
– Принести вам миску болтушки, госпожа?
– Хорошо, – ответила Либ.
Когда Китти через минуту принесла миску, оказалось, что это каша. Вероятно, это весь ее обед. Четверть пятого, сельское время.
– Возьмите соль.
При виде солонки с маленькой ложечкой Либ покачала головой.
– Берите, – сказала Китти, – это отпугивает мелюзгу.
Либ искоса взглянула на горничную. Она говорит о мухах?
Как только Китти вышла из комнаты, Анна заговорила:
– Она имеет в виду маленький народец.
Либ не поняла.
Девочка задвигала пухлыми руками, изображая танец.
– Феи?
Невероятно!
Девочка скорчила гримаску:
– Им не нравится, когда их так называют.
Она чуть заметно улыбалась, словно обе они знали, что в каше не барахтаются никакие крошечные существа.
Совсем недурно – овсяная каша была сварена скорее на молоке, чем на воде. Однако Либ с трудом глотала в присутствии ребенка, чувствуя себя неотесанной крестьянкой, набивающей рот в присутствии изысканной дамы. Дочь мелкого арендатора земли, напомнила себе Либ. К тому же плутовка.