Только когда туман приблизился к нему так близко, что коснулся его кожи, Роберт очнулся и спешно принялся осматриваться в поисках выхода. Но везде был только туман. Тот самый туман, который скрывал так много, а заодно забирал память у всех, кто посмел заглянуть в его пелену.
- Город, я прошу тебя!.. Молю! Я должен спасти дочь. Потом можешь делать со мной, что захочешь. Только помоги мне вернуть её домой.
Туман перестал приближаться. И хоть Роберт не мог ступить и шагу, чтобы не оказаться в памятепоглощающей дымке, в данный момент он был в безопасности. Будто оказался в невидимой скорлупе, сквозь которую туман просто не мог пробраться.
А потом впереди посветлело. Туман немного рассеялся. И Роберт увидел дом. Он почти испугался. Но, присмотревшись, понял, что хоть здание и казалось копией Дома Красных Окон, оно всё же имело отличия от своего пугающего запретами двойника.
Входная дверь открылась. Роберт не знал, чего ждать. Он нацелил арбалет в сторону дома и приготовился нажать на спуск. И чуть не нажал.
Когда из дома вышла огромная фигура мужчины в шубе и широкополой шляпе на голове, Роберт инстинктивно захотел сбежать. Туман, однако, препятствовал любым передвижениям, кроме приближения к крупногабаритному мужчине.
- Ану пошёл отсюда! – мужчина махнул рукой на туман, и тот сразу же отодвинулся.
- Пошёл отсюда! – вторил ему Роберт и тоже махнул руками вместе с арбалетом. Туман не обратил внимания на его попытку, а вот арбалет почувствовал перемещение пальца на спусковом механизме и выстрелил.
Стрела улетела куда-то в туман, после чего раздался визг.
- Ой… – только и смог произнести Роберт.
Он стоял, обездвиженный испугом, и ждал приближения мужчины. А тот с каждым шагом казался всё более опасным. Но лишь до того момента, пока Роберт не увидел его нос. Вернее сам нос рассмотреть не представлялось возможным. Ибо густая шерсть покрывала всю его поверхность. Роберт чуть не издал какой-нибудь стрёмный звук, но вовремя опомнился и сделал вид, что не обратил внимания на эту особенность.
- Я, пожалуй, заберу это, – произнес мужчина с волосатым носом, когда подошел к Роберту вплотную.
Он взял из рук Роберта арбалет, а потом указал на колчан со стрелами.
- И это тоже.
Мужчина протянул руку, а Роберт покорно снял колчан. Он чувствовал, что этому незнакомцу нельзя отказывать, и лишь смотрел на него глазами, полными отчаянья.
- Ладно, возьми взамен это, – пробурчал мужчина с волосатым носом.
А затем вытащил из-за пояса топор и протянул его Роберту.
- Спасибо, – тихо сказал Роберт.
Он смотрел вслед удаляющемуся незнакомцу и мысленно ругал себя за трусость.
«Ты не отец. Ты просто неспособный ни на что слабак. Из-за тебя она…»
Мысли заставили Роберта задрожать ещё сильнее. И всё же он смог сделать шаг, затем ещё один. А потом туман исчез, просто взял и исчез, будто и не было его вовсе. И Роберт понял, что до входа в Катакомбы его отделяет всего один квартал.
Спрятав топор, Роберт поспешил к дому с кривой крышей. Сложно было сказать, была ли такова задумка или строители маленько переборщили с выпивкой. Возможно, крыша сдвинулась и покосилась в результате Искажения. В любом случае, отыскать дом с тайным проходом в Катакомбы было несложно.
Притаившись, Роберт осмотрелся. Ни одного упыря-слизня. Но, вроде, возле входа всегда дежурили двое. Роберт закрыл глаза. Он снова забрался в воспоминания Джеремайи Никса. В хаос из грязи, выпивки и насилия. И где-то там увидел – действительно, двое часовых всегда дежурили неподалёку. Но если это были Крепс и Ламта, то их отсутствие не было чем-то из ряда вон выходящим. Заядлые картежники, они подыскивали компанию и резались в Дурынду.
«Рисковать или не рисковать – вот в чём вопрос?» – подумал Роберт.
Однако ожидание было ещё более рискованным, нежели попытка воспользоваться отсутствием охраны. И Роберт решился. Отрыв дверь, он зашёл в дом с кривой крышей.
Никого. Пока. Потому что внутри всегда были приспешники Гадюки. И как бы тихо и незаметно ни старался передвигаться Роберт, шансов оказаться незамеченным у него не было.
Раздался смех. Вернее, жуткий гортанный звук, который больше походил на вопли спаривающихся бегемотов. И всё же это был смех. Роберт не знал бы этого, если бы Джеремайя Никс не напивался с упырями-слизнями и те не начинали бы хохотать над привычками «уродливых людишек».