Стоило мне задремать, как в гробовой тишине, что бывает между ударами грома, по комнате расползся скрежет. Во мраке послышался протяжный хрип. Кровать заскрипела и прогнулась. Мелькнувшая молния бросила свет в спальню, вырисовывая очертания твари.
– Отдай её мне...
Гром развопился так, что мебель ходуном заходила.
Я задыхался, казалось, вечность, но часы в прихожей давили медленным тиканьем. Не более десяти секунд.
– Отдай!
Спальня родителей была рядом, два шага дойти, а дозваться их не получалось – слова застревали на языке.
– Отдай! Иначе заставлю мучиться вечно.
Что делать? Ну же? Что?
По коже пробежал мороз. Меня тряхнуло и сжало со всех сторон.
Глава 3
Я падал, потому не выбирал, за что зацепиться. Ухватился за книжные небоскрёбы и оказался погребён под ними, как только растянулся на полу. Единственное, что попалось на глаза – обложка, гласившая «Никогде. Нил Гейман».
Голова пошла кругом, и к горлу подступила тошнота. Её позыв удалось заглушить, однако желудок продолжил бушевать.
– Что за… – Мне ответило недовольное мычание в углу, и я сменил тон. – Прошу прощения. Сейчас я аккуратно выкопаюсь и уберусь отсюда, – мне удалось освободить руку и скинуть с себя несколько увесистых книг.
Никаких проблем. Проснусь или что там нужно сделать? Всё отлично! Проще пареной репы.
Комнату наполнял полумрак. Вокруг валялись книги, запечатанные в целлофан. На потолочной плитке выплясывали звёзды из ночника, сам он потрескивал. Над кроватью качались и звенели ловцы снов. Целый угол отводился под железную дорогу, по которой поезд катался без всякого управления. Всю мебель накрывали белые простыни.
– Вот это да! – вскрикнул Чонёль, проводя рукой по волосам. – Жесть! Она сверкнула, и я такой – ба-а-бах!
У кресла в клетке закопошилась белая крыса. Она замерла, заслышав нас, но не почуяла угрозы и принялась грызть прутья. Рядом с ней стояла коробка, украшенная точно такой же надписью, что и моя.
– Ты вообще понимаешь, что произошло? – схватил он меня за плечи и начал трясти.
– Не особо, – оттолкнул я Чонёля и заметил на нём маску. Краешек у глаза почти откололся.
Всё-таки купил. Явно прогадал. Она вот-вот развалится.
– Это я сделал, – ткнул он себе в грудь. – Знаешь ли, мы не так просты! О-хо-хо! У тебя слух. Судя по всему бесполезный, раз тебе позволяют творить с ним, что вздумается. А я… я вот что могу!
Он подскочил к горе книг и провалился в пол. Я застыл, не понимая, что должен делать. Среди мерзких шуршаний и писка раздался гудок игрушечного паровоза.
– Эй! – сказал Чонёль у меня над ухом. – Круто, правда? А всё почему? Помнишь? Тени! Могу войти в любую тень и через любую выйти. И тебя с собой перетащил! Понимаешь? Не был уверен, что не помрёшь, но вот он ты! В любом случае, терять было нечего, верно? Ух! Вообще-то, со страху тебя утащил. А смотри-ка, как вышло! До чего здорово! Неужели и правда я настолько крут? Попробую с Белушей! Может, теперь…
Чонёль выловил крысу, хотя та царапалась и не гнушалась тяпнуть своего врага за палец. Он утонул в бледном пятне на стене, и его трюк с исчезновением заставил меня очнуться.
Поскольку оказался я здесь прямиком из кровати, то стал обшаривать комнату в поисках накидки. На мой вопрос, могу ли я взять на временное пользование его вещь, создание в углу тяжко засопело.
Единственное, что попало под руку, – простыни. Я сорвал одну со стола. На серый коврик упал пенал, покоившийся под ней до моего скромного вмешательства, и во все углы комнаты покатились ручки и карандаши. Пришлось ползать на четвереньках, чтобы собрать их. Так увлёкся, что забылся и полез к шкафу, у которого слышался шорох.
– Не собирался я устраивать здесь бардака, – начал было я, когда существо оживилось. – Положа руку на сердце… – призадумался и коснулся ладонью груди. – Могу поклясться, что исчезну, как поймаю парня… парня, который, кажется, похитил вашу крысу, – раздалось звонкое рычание, от которого я подскочил и поспешил к столу, чтобы в случае нападения воспользоваться им как щитом. – Поверьте, я здесь совершенно ни при чём. Делайте с ним, что хотите, только пусть он сперва вернёт меня домой. Договорились?