– Но когда он заберёт, что хочет, мы погибнем, потому что проклятие исчезнет.
– Малиша говорила, что как-то её напугали чуть ли не до разрыва сердца, когда она была маленькой, – щёлкнул пальцами Чонёль. Я и не заметил, как остальные нас окружили, потихоньку возвращаясь к привычному для нас состоянию. – И причинами её смерти стал сердечный приступ. Ирва сшибла машина, но он выжил, – указал он на Королеву. – И его однажды ограбили и пырнули ножом. Уверен, после Темыни все те раны проявились. У кого из вас что было?
– У меня много чего было! – Наби сидел на полу и тянул руку. – Мне всё перечислять?
– Нет, – насупилась Корнелия. – Ничего опасного для своей жизни не помню, но может, я и не поняла, что померла.
– У меня точно ничего не было, – сказал я, на что Лейн плотно сжал губы.
– Ну, да, – проворчал Чонёль. – Что может случиться в четырёх стенах…
– Ты поэтому тогда хотел меня столкнуть? – припомнил я, и он смиренно притих. – Ты тогда должен был… – я осёкся. Как бы ни был зол на него, смерти ему я не желал и даже не думал о том, что он может вот так же просто, как и любой человек, перестать дышать. – …умереть. Но выжил и решил на других чудесных проверить?
Он ничего не ответил.
Мириам как-то скатилась с лестницы, и в шее у неё что-то хрустнуло.
У Лейна на голове прикрытый кудряшками прятался шрам. И получил он его при весьма глупых обстоятельствах, как он сам выразился. Воду для купания ему всегда нужно нагревать до определённой температуры. Как-то раз она была ниже необходимой, и Лейн устроил истерику – информация липла к нему через струи и сводила с ума. Он так вертелся, что ударился о край ванны. Было много крови, и Лейн потерял сознание. Этот случай он теперь считал смертельным.
Тенеходец пожал плечами, но ничего конкретного не сказал.
– Значит, кому-то из нас в любом случае не жить? Что на самом деле ему нужно? Зачем ему вообще дети? И почему столько времени спустя он нас преследует? – не могла остановиться Мириам, вопросы множились сами собой.
– В Пустоте, где его заточили, нет времени. Он просто провалился в неё. Чтобы тюрьма окончательно отпустила, Темыни нужны все рождённые той ночью.
– Так что ему от нас нужно? – вспылил Чонёль.
Лейн пожал плечами и запросил еды. Как всегда, отправили меня.
Когда мы сидели, каждый в своём любимом уголке, и жевали принесённые мной бутерброды, Корнелия выскочила в центр комнаты и заявила:
– Думаю, – глаза её заблестели, – как бы там ни было, нам нужно отметить первую победу над Темынью.
– Победа в одном сражении не значит, что мы войну выиграли, – предупредил я.
– Опять ты за старое? Тоже мне Сунь-Цзы! Сколько можно? Хоть раз о хорошем подумай! – запричитали все наперебой. Затем умолкли, но не потому что пожалели меня.
Наби достал барабан и принялся по нему стучать. Незатейливая, но красивая мелодия полилась по берлоге.
Королева закружилась. Её подол и волосы развевались, и она стала похожа на распустившийся цветок, по уверениям Чонёля. Шаманские пляски не оставили равнодушным и Лейна, который ни разу в своей жизни не танцевал. Он сам так заявил и протянул руку Мириам. Она долго отказывалась. Один её неверный шаг, и можно попрощаться с парой-тройкой домов на этой улице. Лейн не отступил, и вскоре они присоединились к Корнелии.
Тенеходец загорланил песню и тычком в бок предложил подпеть. Не текст, сплошная чушь. Не удивлюсь, если сам на ходу придумывал.
Я тихо наблюдал и каждый раз, когда кто-то из них звал меня присоединиться к веселью, мотал головой. Иногда выходил во дворик, передохнуть от чужого веселья и глотнуть ночного воздуха. Когда из коридора высовывал голову смотритель, я кивком извинялся за шум, который разносился из нашей берлоги. Он сурово причмокивал или глубоко вздыхал, но ничего не говорил.
С утра Лейн собрался в святилище. Его не испугали ни пение хора, ни огромная толпа людей, устроившая разборки на площади.
– Всё в порядке! – сказал он. – Меня их завывания не отвлекают, а люди… они ведь на улице.
Приспичило же.
Я его отговаривал ещё и потому, что Азиз со своими проверками был не за горами и попадаться ему на глаза, только сильнее раззадоривать. Однако Корнелия успела где-то нахвататься городской молвы. Мол, внезапное исчезновение доктора Сандерса и Амелии связано с песчаной бурей, которая напала на Измену. Мол, это они натворили дел и слиняли. Про Анну в этих слухах не было и слова. О ней уже забыли.