Мелкие демоны ослабили хватку, довольствуясь быстрой победой. Понадеявшись на удачу, я попробовал погрузить себя в полную тишину. Нужно немного их напугать и озадачить, тогда и спасусь. И только у меня стало получаться, как на шее почувствовалось тепло пальцев.
Тело вмиг обмякло. В глазах медленно темнело.
– Чонёль! – зашептал я. – Эй! Чонёль!
Он съёжился, отступил и провалился в тень.
Не слышно было ничего, кроме старых часов, пробивших час дня. Где они, я точно не знал. Понимал только, что где-то неблизко. В той комнате, до этого момента тихой и не имевшей в своём владении никаких признаков жизни, послышались мерное дыхание и шебаршение.
Кресло заскрипело от чьего-то неловкого движения. Сперва едва уловимо, затем чётче. Пыль глухо посыпалась с сюртука и волос. Затем нечто открыло глаза – с тяжёлых ресниц она тоже полетела.
Старик, если судить по хриплым вздохам, зевнул, и словно в ответ на его пробуждение включилось радио. Оно шипело и громыхало, глотая слоги, а иногда и слова целиком. Музыка и обрывки песни звучали потусторонними заговорами.
– Выиграл-таки. – В бормотании старика разлилась светом улыбка. – Ровно сто лет. Секунда в секунду. Проспал и ни разу не проснулся. Жаль, с проигравшего уже ничего не стрясу. Помер ты уже, небось, дурачок?
Песня закончилась.
– А терь к посшедниим новстям. – Благодаря старенькому радио ведущая смешно шепелявила. – Чудсныэ дти. Вернтся ли ни? Чт слчилсь? Верси нших эспетов…
– Так-так, – старик зашевелился, поднимая новый клуб приглушённой пыли. – Чудесные дети? Неужели что-то этакое появилось, пока я спал? Не иначе как свезло! – Он хлопнул в ладоши, потёр их и медленно поднялся. Проскрипел на этот раз половицами. Оттолкнул с треском штору, повторяя: – Неужели что-то этакое появилось? Неужели?
Конец