Толпа любопытных горожан не отставала ни на шаг. Их шепотки превращались в жужжание надоедливых насекомых. Чтобы отвлечься, я начал украдкой разглядывать руки Лейна. Он махал ими, как мельница лопастями. При усердном старании можно было увидеть, что ожоги на ладонях уже зажили и образовали витиеватые шрамы. Я посмотрел на свои – раны затянулись и у меня, и точно так же оставили свой уродливый след.
Азиз распахнул двустворчатые двери и исчез в полумраке белого храма. Мы застыли на ступенях, но в дверном проёме показался палец с огромным перстнем и поманил нас. Лейн вошёл первым, смелой походкой и с восторженным видом. Непуганый ещё. Посмотрим, каким станет через пару дней и куда хватит духу нос пихнуть.
Святилище было пустым и холодным. На другом конце огромного зала стоял пьедестал, на который Азиз сейчас клал Кошмарницу. Из потолочного окна на него падал свет.
– Вы приросли к порогу? Смелее! Прячь вы свою суть, святилище бы раскрыло её. Сюда приводят нечисть посильнее.
– Прям девять кругов ада. Вроде мы прошли проверку, а он всё не угомонится, – шепнул Чонёль и смело зашагал вперёд. Я своё мужество припрятал до лучших времён и насторожился. К книге потянулись тысячи рук, блёклых и болезненных. Они касались страниц Кошмарницы, и исчезали после яркой вспышки. Пение из книги прерывалось и превратилось в неприятное месиво звуков. – Как-то тут… пусто что ли?
– Раньше здесь рисовали битвы между людьми и демонами, – сказал Азиз Захар. – Но изображения стали исчезать.
– В смысле? – Чонёль прижался к побелке щекой, прислушивался, что там, внутри стен.
Десятки призрачных рук мягко обнимали его и гладили по спутавшимся волосам.
– Исчезли, вероятно, потому что была украдена книга. На стенах отображали написанное в ней. Не увлекайся! Не думаю, что вы из таких, раз вас выбрали для охраны книги, но всё же предупрежу. Люди, слабые духом, здесь либо теряли всю свою волю и были отправлены на окраины города, либо сходили с ума и вскоре погибали. Порой они не покидали этот зал по нескольку дней. Не могли ни есть, ни пить. Слабость духа, знаете ли, грозит нашему городу погибелью. Она привлекает демонов и приводит к заражению злом или одержимости. В обоих этих плачевных случаях нам ничего не остаётся, кроме как отправить жертву на костёр, так что уж лучше сразу отсеять тех, в ком она проявляется.
– Так вы в самом деле сжигаете людей? – я рывком оторвал Чонёля от стены, и десятки рук развеялись, оставив после себя слабый дым.
– Огнём мы очищаем мир, в котором ты привык жить, Звоноух, от нежити. Мы сбрасываем маски, не эти, – указал он на Чонёля, – а настоящие. Те, что прячут за собой повадки зверя и желание разрушать. От человека и остаётся, что наружность.
– Вы же, получается, людей убиваете, – моих рассуждений никто не прервал, и я осмелел: – Это святилище тоже ведь не обычное, верно? Почему же его не принимаете за что-то не…нечистивое?
– Боюсь, вы ещё далеки от жизни в Измене. Вы наверняка остановитесь в «Одинокой ноге». Больше и негде. Спросите там свод законов. Он должен быть в каждом жилище нашего города. Что касается святилища, есть тьма, Звоноух, а есть свет. Они всегда будут, когда-то одного меньше, другой больше, и наоборот. В Измене у нас живёт много людей, чьи помыслы чисты, их чувствами и стремлениями полнится каждый камушек в этих стенах. Благодаря книге их сила не брызжет во все стороны, а собрана в одном месте и готова карать. Вам нечего переживать или бояться, если вы не сделали ничего плохого. – Азиз не спускал с меня глаз, потому не заметил, как передёрнуло Чонёля. – Что ж! У меня много дел, да и вы выглядите усталыми. Отдохните, путь наверняка выдался нелёгкий.
– Мы не одни, потомок основателей, – с важностью сказал Чонёль. – Трое скоро придут, также ища вашей защиты. Вы ведь не против и их впустить?
– Приведёте их ко мне. Если окажется, что они опасны для города, дружно понесёте наказание. – Азиз вернулся к Кошмарнице и продолжил жадно её листать.
– Что же вы постоянно пугаете! – скулил Чонёль, пока я волок его на улицу. – И так от разговоров с вами лишний раз вздохнуть страшно.
Горожане до сих пор толпились у подножья лестницы. Когда мы вышли, они перетаптывались с ноги на ногу, тыкали пальцами за наши спины, бездвижно стояли с открытыми ртами. Святилище испускало слабое сияние, и теперь это видел каждый.