Из-под кровати вывалилась рука. Она задела моё колено и глухо шлёпнулась на пол. Никто не проснулся, но по комнате прошёлся ропот. Голос застрял в горле, и я даже шептать не мог. Видение не исчезало. От лунного света бледная рука сияла. Я коснулся призрачной ладони, и пальцы сжались в капкан. «Подайте ещё!» – долетело до моих ушей. Всего-навсего Наби. Наверно, заполз под кровать и уснул там.
– У тебя тоже нет братьев и сестёр? – Мириам приподняла голову, надеясь разглядеть причину моей возни.
– Здесь ни у кого нет, – я освободился и затолкал руку обратно под кровать.
– У меня могла бы быть. В Ужасную Ночь мама родила близняшек. Я появилась под кометой, а сестрёнка – немного позднее.
– Вы заткнётесь? – Корнелия натянула одеяло на голову. – Мне такие приятные сны снились, но ваши сопли на заднем фоне портят всю малину. Заглохните! Или идите рыдать на улицу.
Раз ни уснуть, ни занять себя разговором я не мог, решил принять душ и почитать при свете фонарика – и правильно сделал. С утра у двери в ванную разразилась настоящая драма. Завывания Чонёля были слышны даже во дворике, где я напрасно надеялся укрыться от их бессмысленной суеты. После поднялся гомон из-за еды. Что есть? Где? Арахисовым маслом сыт не будешь, да и Лейн начинал яростно мычать, когда трогали его сумку.
– Он всегда такой? – возмутилась Корнелия.
Чтобы показать, какой он не жадина, пока мы решали, что делать, Лейн раздал нам по камню. Я спрятал свой в карман, Чонёль запихнул в кулон на шее. Он старался спрятать его побыстрее, но и мне, и Корнелии на глаза успел попасться маленький фотопортрет.
– Ещё одна возлюбленная? Не стара для тебя? Или тебе всё равно от кого от ворот поворот получать? – усмехнулась Королева и сощурилась, чтобы лучше рассмотреть снимок. Лицо таинственной женщины было не примечательным, обычным, наверно, оттого и показалось мне знакомым.
Чонёль поспешно щёлкнул замочек на кулоне, хотя и сам понимал, что это не имело смысла – то, что он не хотел показывать, уже было раскрыто.
– Мама твоя? – озвучил я свою догадку.
– Она не достойна, чтобы я имя её помнил, – заругался он, – не то чтобы лицо. Это вторая.
– Мачеха? Не думала, что ты с ней в хороших отношениях, – продолжила Корнелия. – Ни разу не слышала, чтобы ты о ней хорошо отзывался.
– Так и плохо не говорил. Просто напоминает мне, – он спрятал кулон под цветастую рубашку, – что кровь всё-таки водица.
Тем временем, Мириам поблагодарила за камень, но не знала, что с ним делать. Выкидывать при Лейне она не решилась, но и самую малость восторга выдавить из себя не смогла. В итоге, крутя камень в руках, она заслушалась нашими шепотками и не сразу заметила, что на автомате положила его в карман своего кресла.
– Мне не надо, – насупилась Корнелия, когда бесполезный подарок был предложен и ей. – Не собираюсь играть с умственно отсталым. Оставь себе!
Лейн протянул ей камень более настойчиво. Она раздражённо выдохнула и забрала его, задев дарителя, случайно или нет – так и осталось под вопросом. Тот развопился и отскочил.
– Вот ведь бедняжечка! – пошла на него Корнелия. – Тише. Тише. – Я бы даже поверил в некую доброту и понимание с её стороны, желание пожалеть или успокоить, если бы не ухмылка.
Лейн пятился, пока не упёрся спиной в стену. Корнелия склонилась над ним и стала дразнить: делала вид, что вот-вот, совсем чуточку, и она тронет его. Он корчился и вертелся – никак не мог ускользнуть так, чтобы не коснуться обидчицы.
– Хватит! – наехала ей на пятки Мириам.
– Тоже мне защитница убогих и тупых, – Корнелия отскочила за меня. – И что ты сделаешь? Добьёшь одной из своих слезливых историй?
Мириам дёрнулась, будто собиралась подняться, и крепко сжала подлокотники.
– Видел? – шепнула Корнелия. Я кивнул. Видел. – Что-то мне кажется, врёт она нам.
– Ну-ну! Не будем ссориться! – потёр ладони Чонёль. – Пойдёмте лучше еды раздобудем. Заприметил забегаловку на углу. Вроде приличная. Прихватим тех конфет от Амелии? Сейчас они придутся кстати, – он оглядел комнату. – Неужели всё слопали? Или спрятали, жмоты?