– Конечно, – вдохновилась она. – А детям лучше не лезть в это дело. Может быть опасно. Мы, жители Измены, справимся и сами. Не хватало, чтобы с вами что-то случилось.
– Спасибо и за совет, – отпустил я её руку и предупредил: – Я пошёл!
В закусочной стояла шумиха, но когда я ввалился туда, все притихли. Одни занялись вдумчивым изучением столов, другие пялились на меня без стеснения. Словно на ходулях, я прошагал до стойки, стараясь выразить как можно больше дружелюбия.
Бариста мыл чашки с тоскливым видом и на мой вопрос о Мелиссе ответил тоже тоскливо:
– Она ушла. – Всё так же едва передвигая ногами, я направился к выходу. – Слышал, она к вам собиралась, – продолжил он в спину. – Неужто тоже пропала?
Жилище Азиза было непримечательным. Я ждал большего от потомков основателей, но запутался в одинаковых двухэтажных домиках, нагромождённых у самой стены Измены. Я постучал в дверь молоточком в виде головы кричащего демона и немного подождал. Послышались быстрые шаги, и я невольно отступил. Открыл сам Азиз. Он явно кого-то ждал и, увидев меня, расстроился.
– Чего нужно? – спросил он по-простецки, затем сам удивился своему тону, прокашлялся и, приподняв подбородок, гордо переспросил: – Что тебя сюда привело, Звоноух?
– Мне нужно поговорить с Мелиссой.
– Мелиссой? – его брови взмыли вверх. – Эй! – встал он в пол-оборота, пропуская меня в дом. – К тебе гости!
Я продолжал стоять, и Азиз предложил войти, расправив передо мной руку. Хотя заходить расхотелось, я принял его приглашение. В гостиной на имевшем виды диванчике расположилось несколько человек, среди которых знаком мне был только Али. Я затоптался у двери, чтобы не мозолить им глаза и не напрашиваться на лишние вопросы.
Али заметил, что я смотрю на него, и нахмурился, потому пришлось уставиться на огромную люстру из цветных шариков, переливающихся от лучей солнца.
– Красиво, – сказал я.
– Ещё бы! Сделана из глаз демонов. – Мой ужас лишил меня слов, а хозяина дома наделил игривой ухмылкой. – Конечно же, нет, – заговорил он под смешки товарищей. – Она из стекла. Никто в здравом уме не будет вешать у себя дома чьи бы то там ни было глаза. Пройдёмте в мой кабинет! – Азизу, казалось, было неудобно обсуждать при мне тему их собрания. – А ты проходи! Нечего с дверью обниматься. Не съедят же тебя здесь, в конце концов. – Он расхохотался вволю и не заметил, как подкосились мои ноги.
Я взялся за спинку кресла, выдавив вежливую улыбку, и следил за тем, как один за другим участники прерванного мной обсуждения покидали гостиную. Какие все шутливые стали. Нервы что ли так успокаивают?
Когда Мелисса спустилась со второго этажа, её встретил я один.
– Чего хотел? – с ходу перешла она к делу.
– Поговорить насчёт Анны…
– Я очень устала, – повернулась она обратно к лестнице. – Ничем не могу помочь. Мой брат занимается её поисками. Можешь обратиться к нему.
– Мне сказали, что ты собиралась к нам.
– Брат поделился своими подозрениями насчёт тебя и твоих друзей, – отозвалась она тихо. – Хотела вас предупредить, но узнала о собрании. Я подслушивала, о чём говорили управленцы и старейшины, пока не пришёл ты. Думаю, вам скоро придётся пройти дополнительную проверку, но бежать из города не советую. Если и выберетесь из него, угодите в песчаную бурю. Азиз уверен, что она связана с нечистью. А его слово имеет куда больший вес, чем гадание по Солнцу. Может, она вас и спасёт, а может, погубит. Я всё же надеюсь, что вы останетесь в Измене и сумеете доказать свою невиновность. Азиз и сам не верит, что вы как-то замешаны в происходящем, но Али настаивает на том, чтобы все приезжие были проверены по второму разу. Правда, та проверка, которую они обсуждают, больше похожа на пытку даже для обычного человека, не то что для нечисти, – она невольно коснулась своего лица. – Я рассказываю не потому, что на вашей стороне или что-то такое. Местные не видят ничего плохого в таких проверках. Просто я понимаю, каким кошмаром будет для вас тот момент, когда на пороге появятся стражи города, ведь вы нам доверились.
Не хватало Чонёля. Уж он-то бы своими сладкими речами голову заморочил! Уж он-то бы и рта не дал раскрыть. Может быть, даже разрыдался, печалясь нашей незавидной доле! И что уж таить, может, так оно было бы и лучше. Я же потупился в пол и хоть трусливо, но всё же собирался сознаться.