– Могу увидеть, что будет, – ответил, наконец, он.
– «Он не зрячий, но видит», да? – Корнелия покосилась на меня, но быстро вернула полный любопытства взгляд на Наби.
– И каждый раз, когда видишь, седеешь? – уточнил я.
Каждый что-то терял.
– Без понятия, – гладил он барабан.
– Почему ты носишь повязку? – опередила меня Мириам. – Что за ней? Когда ты с нами, можешь спокойно её снимать.
– Не стоит. Я к ней привык.
Корнелия, не знавшая отродясь слова «нет», рывком стянула повязку. Наби был слишком занят своей игрушкой и, возможно, чересчур нам доверял, потому нападения Королевы не ожидал.
– Мать моя женщина! – отступила она.
На его лбу обосновался ещё один глаз, больше, чем два человеческих вместе взятые, но тоже закрытый.
Наби вздрогнул и от удивления открыл все три глаза. Два человеческих были совершенно белыми и сияли в полумраке берлоги. Третий – полностью чёрный, будто под этими ресницами жила вечная тьма. Волосы его начали седеть.
– Закрой! – вскрикнул я. – Закрой их!
Наби старался, судя по плотно сжатым губам, но глаза так и оставались открытыми.
– Тьма окутает весь мир, – заговорил он голосом, совсем не похожим на свой. – Но придёт она не от тех, кто зол, а от тех, кто зла боится…
Стены вдруг начали кривиться, пол поднимался волнами, воздух стал густеть.
В ушах зазвенело, и послышались голоса, сотни голосов. Пока отдалённо, но меня пробрала дрожь. Кое-как удалось пересилить слабость и оглядеться. Корнелия задыхалась, будто в горле застрял ком. Мириам до безумия, отразившегося на бледном лице, лепетала: «Где они? Где? Где мои ноги?». Чонёль растворялся, больше походя сейчас на тёмную дымку. Лейн лежал неподвижно, однако почудилось, что до моих ушей дополз его тихий стон.
– Завяжи обратно! – крикнул я Корнелии, поскольку она ближе других стояла к Наби. – Живее!
Она очнулась от дурмана и быстро замотала его голову бинтами. Когда третий глаз был спрятан от внешнего мира, человеческие тоже закрылись.
– Какого чёрта? – взмахнула руками Королева. – Что сейчас было? Я едва не задохнулась!
– Я называю это пылью времени, – он почесал грязную шею. – В детстве повязка иногда сваливалась, особенно часто, когда я сам первое время её затягивал. Если неподалёку ошивались люди, им становилось дурно. Но в такие моменты рядом всегда была Элиза. Она быстро перематывала меня по-новой.
Элиза? Мы с Корнелией переглянулись. Верно, не могла же она тогда представиться ему собирательницей. Вернее, могла, но раз заботилась о нём, наверняка хотела, чтобы он относился к ней соответственно.
– Ну, – усмехнулась Корнелия. – Как назовём?
На некоторое время берлога погрузилась в задумчивую тишину.
Чонёль смешливо махнул в мою сторону и заговорил:
– Раз Наби считает нашего Звоноуха хозяином, то и прозвище нужно придумать такое, чтобы было ему, тобишь власть имущему близко! Есть идеи? – спросил он у меня. Я мотнул головой. Предложенные Наби «Хозяин и его верный Слуга» были тотчас отклонены без разъяснений. После того, как вдоволь нас помучил, Чонёль продолжил: – Лихо! Дня не проходит, чтобы ты его не упоминал! Лихо, твоё любимое! Оно же вроде одноглазое, да? И с проблемами как-то связано? Он тоже видит, когда открывается определённый глаз! И от него куча проблем!
Как только я доходчиво объяснил, что такое Лихо на самом деле и откуда оно берётся, все единогласно решили, что Наби это прозвище подходит как никому другому.
– Ну, предсказывает он, положим, не только когда его всевидящее око открыто, – вернулась Корнелия к более серьёзному вопросу. Теперь нужно было понять, как работают его способности, чтобы не случилось чего дурного. – Помните, я его задела? Когда коснулась, то мне открылась часть моего сражения с Мириам. Сперва только чувства всплыли, ощущения какие-то, толком и не разобрать, но с приближением драки я увидела и картинку. Не поняла тогда, что это значит, и после того, как мы с ней действительно подрались, перепугалась до смерти. Решила, у меня новый дар неоткуда возьмись появился.
– Со мной тоже такое было, – закивал я.
– Ну, мы же все можем взять немного способностей друг друга, – Чонёлю наши откровения не показались удивительными. С важностью он заходил перед нами, поправляя вечно улыбающуюся маску. – Наверное, порой даже если этого не хочет другой. Скажем так, крадём. Почему сперва только ощущения? – удивился Чонёль. – Наби, ты так же будущее видишь?