Да, действительно, у Кристиана была палатка-дом, как он выразился, и она поставлена у него в Осло-фьорде на острове Хоэйя и там все лето и стоит, он на выходные любит выбираться туда на лодке, — сказал он.
— Палатка-дом, это как?
— Да вот, на шесть человек. Даже с предбанником.
Я хотел было спросить, на что одинокому съемщику комнаты палатка на шесть человек, но он меня опередил.
— Только это не какой-нибудь там шикарный шатер, она мне дешево досталась, ее немножко пожаром повредило.
Мама засмеялась.
— Да этого почти и не видно, — оправдывался Кристиан.
Но именно то, что палатка вроде бы и не имела особой ценности, делало ее почти доступной и превращало тем самым в соблазн, противиться которому не было никаких сил.
— А тебе самому она не нужна, что ли?
— Нет. Я же говорю, зря пропадает. Заперта на навесной замок. Вот ключ от него.
И он извлек откуда-то крохотный ключик, на вид как от шкатулки с драгоценностями, протянул его к нам, чтобы все могли им полюбоваться, и положил на стол между тарелками. Ключик во всяком случае не был поврежден пожаром, он так ярко блестел, что хотелось его сразу схватить.
— Тогда возьмемте с собой Фредди I! — выкрикнул я.
— Ну перестань, Финн, не собираемся мы ни на какой остров и ни в какую палатку...
— Да почему же нет? — сказал Кристиан. — Ты же и там сможешь загорать на солнышке?
— Ну всё, достаточно.
— Я же вижу, ты загорела немножко, тебе это идет.
— Прекрати, я сказала!
— А детям нужно на свежий воздух...
— Палатка, — сказала Линда, сгребла к себе ключик и долго его разглядывала, а потом бросила к себе в стакан с молоком.
— Линда, ну что ты делаешь!
— Фредди I никогда никуда не ездил на каникулы! — выкрикнул я. —Жалко же его, Фредди I!
— А почему это, собственно, вы его так зовете — Фредди I?
— Потому что его так зовут!
— Дай-ка сюда ключ, Линда.
Линда сунула руки в стакан с молоком, выудила ключик и отдала его мамке, на что та покачала головой и вытерла и ключ, и Линдины руки посудным полотенцем. Но потом застыла с ключом в руке, внимательно глядя на него, примерно так же, как она разглядывала зайчика из золота, который был ей когда-то подарен на Рождество и которого она через некоторое время, как я заметил, стала надевать на работу в обувном.
— А спальные мешки? — растерянно спросила она. Кристиан и об этом подумал. Не было такой вещи, о которой Кристиан не подумал. Даже о складном брезентовом ведре, чтобы принести воду из колонки и повесить его на ветку сосны рядом с палаткой, ведре с окошечком в донце, открывать и закрывать, и если ведро повесить достаточно высоко, то можно встать под него и даже принять душ, а если вода успеет нагреться на солнышке, то это вообще приятно.
Но тут мамке показалось, что предложение выглядит уж очень хорошо спланированным, как в тот раз, когда он втирался к нам в доверие со своим телевизором и продуктами и золотым зайцем и шахматной доской, ее я, кстати, все это время «одалживал» у него, и на данный момент она аккуратненько стояла на моем письменном столе.
— Фредди I поедет с нами! — упорствовал я. — Я не поеду без Фредди I!
— Тебя забыли спросить! — раздраженно отреагировал Кристиан, казалось, он вот-вот стукнет кулаком по столу.
— А ты чего раскомандовался? — откликнулась мамка, моментально переметнувшись на мою сторону.
— Тьфу, ну и народ, — сказал Кристиан, поднялся и устремился к двери в своей широченной рубахе цвета хаки.
— Сердится, — сказала Линда, когда захлопнулась дверь в комнату жильца. Мамка села, мы все сидели и смотрели друг на друга через стол, а на нем лежали теперь и блестящий ключик, и недоеденный Кристианом бутерброд, взывая к нам, так что мы еще серьезнее посмотрели друг на друга, а мамка со вздохом отвела с лица несколько выбившихся прядок и проговорила:
— И что это мы кобенимся. Он же просто хочет одолжить нам паленую палатку!
Ничего смешнее мы никогда не слыхивали, мы так и покатились со смеху, хохотали и никак не могли остановиться, да и не хотели, если честно: только смех и помог нам вернуть присутствие духа. Мамка встала из-за стола, пошла, открыла без стука дверь в комнату жильца и громко сказала:
— Иди доедай свой бутерброд и не дуйся.
Вот тут все и закрутилось. Кристиан возвратился в комнату с растерянной полуулыбкой на сиротливом лице, но дипломатично подсел к столу и снова принялся за недоеденный бутерброд, мамка же подлила ему в чашку кофе и сказала, что мы, естественно, очень обрадованы его предложением, просто как-то это неожиданно, и, может, со вторника бы, на недельку, как бы он к этому отнесся?