– Хорошо; но смотри, как бы потом и не пожалеть! Пойдем в другую залу; там в углу я сниму маску.
Дама, как приговоренная к смерти, побрела машинально за домино. Некоторые кавалеры подбегали к ней, предлагали руки, но она коротко отвечала: «Оставьте меня!»
В конце другой, менее освещенной залы домино сорвало с себя маску и распахнуло свой плащ: дама узнала лицо своего покойного мужа, а под плащом увидела голые ребра скелета. Она ужасно вскрикнула и без чувств упала на пол. Домино мгновенно исчезло.
Муж, следовавший за женой издали, поручил ее другим дамам, а сам бросился отыскивать мистификатора, костюм которого хорошо заметил; но как ни в одной зале его не оказалось, то он, с полицеймейстером и старшинами собрания, сошли вниз к подъезду. Швейцар и полицейские служители сообщили им, что несколько минут назад вышел огромный мужчина в маске, сел в сани извозчика Андрея и громко крикнул: «На кладбище Росу!»[128]
Около кладбища «Росы» очень много жилых строений, и потому полицмейстер приказал частному приставу по возвращении извозчика Андрея допросить его, в который из домов отвез он неизвестную маску. Взволнованная и в высшей степени перепуганная графиня уехала с мужем домой. В залах поднялся говор, пошли рассказы, что графине являлся сейчас покойный ее муж; на всех напала паника, особенно на дам.
Не прошло и получаса, как внизу раздался крик извозчика Андрея: «Полицеймейстера! Полицеймейстера! Пустите меня к полицеймейстеру!»
Частный пристав привел Андрея на верхнюю площадку, и тот, испуганный и дрожащий, рассказал полицеймейстеру и тем, что с ним вышли, следующее:
– Я стоял первым за каретами. Вдруг слышу с подъезда голос: «Извозчик!» Я подъехал, какой-то мужчина в маске вскочил в мои сани и громко сказал: «На кладбище Росу!» Я поехал. Мало ли людей живет на Росе? Как только мы подъехали к глухой стене кладбища, в том месте, где понижается она к оврагу, мой пассажир сказал «стой». Я остановился, он вышел из саней, пошел по глубокому снегу к стене, бросив мне целковый, и, как будто по воздуху, взлетел на высокую стену; потом сел на ней, снял маску, и вдруг вижу: из глаз у него, носа и рта светится огонь, и он как будто сам улыбается! Я в страхе погнал лошадь, так что потерял шапку, а он перекувырнулся чрез голову и исчез за оградою кладбища! Не знаю, где теперь этот проклятый рубль: в санях или там же, где и шапка?
Рассказ этот усилил всеобщую панику. Маскарад расстроился, и все разъехались по домам.
Я был тогда еще студентом. Возвращаясь по окончании святок из Могилева в Москву, я заехал в Вильну к моим товарищам, чтобы вместе совершить нашу поездку в alma mater.[129] Товарищи пригласили и меня в описанный маскарад.
После рассказа извозчика Андрея мы и несколько студентов Виленской академии[130] просили полицеймейстера, чтобы он, ежели завтра будет производить поверку показаний извозчика осмотром кладбища, пригласил и нас в качестве понятых. Он согласился.
На другой день, часов в 7 утра, когда было еще почти темно, мы собрались у полицеймейстера. Извозчик Андрей был тут же. Все мы поехали в указанное место.
Первое, что попалось нам на глаза, была шапка извозчика. Рубль серебром найден в его санях. Мы крепко призадумались и не знали, что и сказать, когда заметили следы ног, шедшие от места остановки саней вплоть до громадной каменной стены, где и прекращались, как бы шедший действительно взлетел на стену сверхъестественною силою; но мы даже пришли в ужас, когда заметили, что следы были не от сапог, а от скелета… После этого осмотра мы отправились на кладбище, и там…
0 ужас! – также нашли следы скелета от стены до самого памятника того, кто выдавал себя за пришельца с того света. От памятника не было обратных следов не только человечьих, но и вороньих. Куда девался шедший на скелетных ногах – ушел ли в могилу, которая, однако, нисколько не была повреждена и сохраняла на себе наносы свежего снега, или улетел в воздух?
На этом кончились все полицейские расследования. Извозчик клялся всеми силами небесными и земными, что он не преувеличивает события ни одним словом. В городе носилось множество разнообразных слухов об этом невероятном событии, и по обыкновению рассказы и догадки противоречили друг другу, хотя и носили одно заглавие: «Мертвец в маскараде».
Около полудня мы, московские студенты, собрались в аудиторию виленских студентов потолковать об этом загадочном происшествии. В аудиторию зашли знаменитости того времени, профессора Пеликан, Мяновский, Снядецкий, Порцянко и Фонберг.[131] Мы, гости, представились им. Виленские студенты рассказали профессорам о вчерашнем маскараде; они скептически улыбались и особенно отрицали возможность существования следов скелета. Нам самим стыдно было уверять этих знаменитых мужей в сверхъестественности явления, тем более что мы сами в него не верили и только не могли себе объяснить, каким образом вся эта штука была проделана? А штука действительно была ловкая, хитрая и замысловатая.
128
Основанное в 1801 г. католическое кладбище Роса (Расу) на юго-восточной окраине Вильнюса.
130
Виленская Медико-хирургическая академия (1832–1842), созданная на базе медицинского факультета закрытого после восстания 1831–1832 гг. Виленского университета, в свою очередь послужившая базой медицинского факультета Киевского университета св. Владимира.
131
Вацлав (Венцеслав Венцеславович) Пеликан (1790–1873), хирург, преподавал в Виленском университете хирургию, затем анатомию, в 1821–1831 гг. ректор Виленского университета; в 1831 г. выехал в Петербург. Миколай Мяновский (1783–1843), врач, акушер, физиолог, в 1810–1816 гг. преподавал в Виленском университете физиологию, в 1812–1815 еще и анатомию, в 1817–1832 гг. возглавлял кафедру акушерии Виленского университета, в 1832–1842 гг. – Медико-хирургической академии, ее ректор в 1832–1833 гг., принадлежал масонской ложе «Усердный литвин». Анджей Снядецкий (1768–1838), медик, биолог, химик, доктор медицины и философии, преподавал в Виленском университете и Медико-хирургической академии. Константин Иванович Порцянко (1793–1841), медик, хирург, преподавал в Виленском университете десмургию (учение о повязках), общую терапию и основы медицины, директор хирургической клиники. Игнацы (Игнатий Матвеевич) Фонберг (1801–1891), химик, по окончании Виленского университета в 1821 г. стал помощником А. Снядецкого, с 1822 г. профессор химии, с 1832 г. читал лекции по химии на русском и латинском языке в Медико-хирургической академии, в 1842–1859 гг. профессор Киевского университета.