- Не плачь. Они у меня, как и все твои вещи.
- Мои вещи у тебя?
- Конечно. Они в нашей квартире.
- Ты всё-таки её снял? – Я не знала, радоваться этому факту, или…
- Конечно, снял. Тебе же она понравилась, или я что-то путаю?
- Понравилась. Просто, я не думала, что после всего… после того, как я… ну, что ты сможешь там жить.
- А я не сразу туда переехал. Месяц метался между тремя районами, ждал, что ты где-нибудь объявишься. Господи, Вики, – Том закрыл глаза, и устало замотал головой, – если бы ты знала, как же я злился!
- Злился?
- Конечно! Я ведь всё понял, когда после ухода Терезы увидел, что подушки исчезли.
- Зачем она приходила?
- Квартиру посмотреть. Мы расстались по обоюдному согласию и, что называется, остались в нормальных отношениях. У нас много общих знакомых, и через них до меня доходили слухи, что у Терезы кто-то появился. Поэтому, когда она в тот вечер позвонила и сказала, что они ищут квартиру на Манхеттене, я не особо удивился и предложил свою. Тереза принесла с собой бутылку вина, и всё ходила, восхищалась квартирой. Хотя, там и восхищаться-то было нечем – все вещи уже были в коробке. Только подушки я не убрал, решил лечь на диване в гостиной. Не хотел спать в пустой кровати. Это же была наша первая ночь порознь.
Я кивнула. Именно поэтому я и приехала к Тому. Не захотела спать одна.
- Тереза тогда как-то очень быстро ушла, так ни о чём не договорившись. А потом я увидел пустой диван.
Том замолчал, и я обняла его, целуя в подбородок, шею, плечи – везде, куда могла дотянуться.
- Сначала я тебе звонил. Потом решил поехать и вызвал такси. Когда Пол отдал мне твой комплект ключей, я не на шутку перепугался. Дома тебя не оказалось, телефон ты отключила.
Я судорожно втянула воздух, смутно осознавая, что пока Том говорил, почти не дышала.
- Ты не объявлялась, и я стал злиться: на себя, что позволил этому случиться, на тебя, что ты так быстро сдалась. Моё мужское самолюбие было уязвлено, я собирался на всё плюнуть. А потом Джулия поставила мои мозги на место.
- Джулия?
- Да. Больше часа она орала, когда узнала, что мы уже полгода встречаемся. Джулз назвала меня эгоистом, не видящим ничего дальше собственного носа. Сказала, что ты не заслуживаешь такого осла, как я. А я говорил, что если бы ты меня любила все эти десять лет, то никогда бы не ушла вот так, запросто. А она заявила, что я ещё больший кретин, чем она думала.
Представляя их перепалку, я смеялась сквозь слёзы.
- Вики, сокровище моё, - Том вытирал мои слёзы тёплыми ладонями. - Ты не думай, мне так же, как и тебе, придётся учиться жить с этой любовью. Я понимаю, иногда страдать легче, чем жить счастливо. Я и сам поступал так же. Но когда понял, что совершенно несчастлив без тебя, решил быть эгоистом до конца. Сначала я пошел к Николасу, потом к твоей матери, и, наконец, к шефу О’Брайану. И всем им я говорил одно и то же: что люблю тебя, что по глупости потерял и прошу их помощи, чтобы вернуть.
- А они что?
- Николас посла меня к чёрту. Твоя мама пообещала, что при встрече обязательно оторвёт тебе голову. А шеф признался, что раз в месяц ты оставляешь сообщение на автоответчике. Я знал, что ты обязательно вернёшься домой, только к кому и куда? Поэтому я заручился поддержкой всех родственников, и твоих, и моих, а после улетел в Нью-Йорк и стал ждать. И вот вчера твой отец позвонил…
- Предатель.
- … и первым же рейсом я вылетел в Сан-Франциско.
- Том, я такая глупая. Совсем ничего не знаю о жизни. Мне кажется, такая я тебе не нужна.
- Ты всегда была мне нужна, Виктория. И всегда будешь.
- Но я могу снова что-то сделать неправильно, и…
- Мы со всем разберёмся. Главное, не убегай больше.
- Не буду.
- Не верю!
Внезапно посерьёзнев, Том отодвинулся от меня и сел в кровати. Нагнувшись, он поднял с пола свою куртку, пошарил по карманам, а затем, достав что-то, снова бросил её на пол. Затаив дыхание, я смотрела, как он встаёт с кровати, обходит её с моей стороны и опускается на колени. Нетерпеливым жестом я отбросила одеяло и спустила ноги на пол.
- Томми, ты чего?
- Я вижу только один способ навсегда привязать тебя к себе. Так, чтобы у тебя и в мыслях не было от меня убегать.
Сердце едва не выскочило из груди при виде того, что именно лежит на его ладони.
Оторвав взгляд от маленькой бархатной коробочки, я посмотрела в лицо Тома. Он был серьёзен.
- Наверное, я тоже любил тебя всю жизнь. Только ты оказалась смелее, и первая в этом призналась. Зато я первым сделаю следующий шаг. Выходи за меня, чудо. Выйдешь?
Я во все глаза смотрела на Тома, и, внезапно, меня осенило:
- Ты любишь меня!
Он засмеялся.
- Дошло, наконец.
- Ты любишь меня!
- Ты не ответила на вопрос.
- Господи, ты, действительно, меня любишь! – всё повторяла и повторяла я.
- Виктория!
- Да.
- Что – да?
- Да, я выйду за тебя.
- Слава Богу, - простонал Том. – Я уже был готов не выпускать тебя из комнаты, пока ты не согласишься.
- Разве я могла не согласиться, - счастливо засмеялась я, протягивая руку, чтобы она надел мне на палец кольцо.
- С тебя станется! – выдохнул Том и, поднявшись с колен, сел рядом со мной на кровать.
Мы поженились через две недели в Сан-Франциско. Свадьба была чудесной, и я была так счастлива, что, когда всё закончилась, расплакалась. Я становилась ужасно плаксивой, и Том говорил, что он с удовольствием женится на мне ещё раз, если это хоть как-то меня успокоит.
После свадебного путешествия мы вернулись в Нью-Йорк, где, наконец, поселились в той чудесной квартире, что сняли летом.
Следующее чудо случилось под Рождество. Мы праздновали его вдвоём, ведь это было наше первое Рождество в качестве мужа и жены. Родственники, конечно, взвыли, и нам пришлось пообещать прилететь к ним на Новый Год. Том первым открыл свой подарок и долго не мог понять, что именно он должен увидеть на неясном черно-белом снимке, распечатанном на вощённой бумаге.