— Ага, эта неблагодарная тварь убегала так, что пятки сверкали. — потираю шею. — Никакого «спасибо» или чего-то подобного.
— Не говори так. — он осуждающе смотрит на меня. — Если Арайес теперь свободна, возможно, всё изменится.
— Пусть отсосёт у меня. — сплёвываю на землю, опять делаю глоток. — Что думаешь обо всём этом?
Я смотрю на него, ожидаю реакции — всё-таки он спал с мужиком, хоть и в женском теле.
— Думаю, что тебя неплохо приложило головой. — он улыбается. — Другой мир, перемещение из мужчины в женщину, это же бред полный.
— Почему? — хмурюсь.
— Потому что вопросом перемещения сущности в другие тела, занимаются уже очень давно, ещё, наверное, до нашествия Змей. — снова протягивает мне спиртное. — Это ведь вечная жизнь. И такое просто невозможно. Нельзя взять, и переместить чьё-то сознание, ни мозг, ни тело, ни аура не подойдут, начнётся неизбежный конфликт. Нет, возможно в теории, найти очень похожих разумных, и провернуть. Но проверить миллиард существ, в поисках двух подходящих — это нереально. Да и вероятность найти таких — тоже мала. А теперь подумай, как найти двух похожих друг на друга как две капли воды, на всех уровнях, женщину и мужчину?
— Нереально. — повторяю я. — Понятно.
Чего угодно ожидал, но не такого. Даже обидно немного, его это не шокировало.
— Тебя же проверяли следователи, целители. — он подсаживается ближе, обнимает за плечи. — Видимо богиня подсунула тебе ложные воспоминания, не знаю зачем, но значит так было нужно. Ты обычная девушка, оказавшаяся не в то время, не в том месте.
— Ты не веришь. — поджимаю губы.
Я сам начинаю сомневаться в своём прошлом. Может и правда, настоящая Арайес всё это мне в голову «воткнула», и я обычная девушка? Кто теперь разберётся, а мне она больше не ответит. И нет никакого технологического мира, Арины, и всего остального?
— Давай разбираться с твоей рукой, мне всё это не нравится. — он начинает кашлять, прикрываясь рукой.
Когда отводит её, я снова замечаю кровь, в этот раз ещё больше. Всё гораздо хуже, чем я думал. Если смотреть сейчас на его одежду — она уже во всех возможных местах пропиталась кровью, кожа из серой, превратилась в почти белую. Бледность, синяки под глазами, дрожащие руки — ему недолго осталось.
— Ты же говорил, что нас будут искать. — сглатываю нервно.
— Должны искать, тебе надо добраться до города. — вновь повторяет он.
Делаю ещё глоток, пока эльф осторожно берёт мою левую руку и осматривает. Мазь, слабые целительные заклинания — ничего не помогает. С каждой минутой всё становится хуже, боль усиливается.
Слезаю с дерева, сажусь на листву, руку кладу ствол. Эльф встаёт, забирает у меня меч.
— Выпей. — протягивает последнюю склянку с обезболивающим зельем.
Зубами откупориваю, и залпом выпиваю неприятную жидкость. Запиваю алкоголем, голова кружится, приятное тепло распространяется из желудка по всему телу. Эльф в это время что-то готовит, я вижу, как он достаёт нитки и иглу, мазь, всё это расстилает рядом на кожаной тряпице. Перевязывает мне ремнём руку выше локтя, сильно затягивает. Делает ещё один жгут, но уже ниже. Я отворачиваюсь, жду.
— А-а-а! — кричу от внезапной боли.
— Тс-с-с… — успокаивает, бросая меч. — Не смотри, всё нормально, главное не смотри.
Смотрю на левую руку, ладони уже нет, только обрубок. Начинаю плакать, пока он возится с культей. Обрабатывает мазью, смывает ещё одним раствором, снова всё обмазывает, зашивает. Боль есть, но какая-то приглушённая. Он рвёт чистую рубаху из сумки, делает повязку и закрепляет её. Смотрю на свою руку, вернее то, что от неё осталось.
— Ненавижу этот мир, эту суку богиню, эту змеиную тварь, эту Империю, ваши сраные Королевства, я ненавижу это всё! — кричу изо всех сил, не боясь, что обнаружат.
Прижимаю обрубок к себе, по лицу текут слёзы, а я баюкаю руку, словно ребёнка. Как же паршиво и тошно.
— Успокойся, доберёшься до дома — тебе сделают протез. — он гладит меня по спине. — Да, это не настоящая рука, но простые действия сможешь делать, тем более ты маг, управлять им будет легко.
Мы укладываемся спать, ложимся рядом, он меня обнимает, придвигаясь сзади. Слышу его хриплое и частое дыхание, смотрю на ветки и стволы деревьев. Мы даже не побеспокоились о защите, сил нет ни у кого. Боль в руке меньше, но всё равно есть. Похоже, нужно было резать дальше запястье, зараза уже прошла выше.
— Не умирай. — шепчу, опять глотая слёзы. — Я не хочу, чтобы ты умирал, пожалуйста, не оставляй меня одну.
Я слышу, что он дышит всё реже, натужней. А главное — мне не отвечает. От этого особенно больно. Эльф пышет жаром, его иногда потряхивает. А через какое-то время, я перестаю слышать его вдохи и выдохи. Он просто замолкает, а тепло его тела улетучивается.
— Прости меня. — беру его ещё тёплую руку, прижимаю к себе. — Пожалуйста, прости меня.
Слёзы льются с новой силой, я беззвучно всхлипываю. Прижимаю уже холодную руку, в глупой надежде что вот сейчас, он очнётся, сожмёт мою ладонь. Я не хочу оставаться снова одиноким, я не хочу продолжать так жить.
***
В своей прошлой жизни я читал, что эльфов надо хоронить у деревьев. Не помню, где, но это не столь важно. Да и эльф, вовсе не эльф, но другого у меня ничего под рукой нет. А как хоронят троллей, и хоронят ли вообще, я не знаю. Сжигать тело не решусь, вдруг это делать нельзя.
Утром я рою могилу прямо у ствола ближайшего большого дерева. Одной рукой и мечом вместо лопаты. Это трудно, приходится потратить почти весь день. Благо что земля тут рыхлая, и сейчас лето. Могила получается не очень глубокая, но сил копать дальше просто нет.
Перетаскиваю тело, и начинаю засыпать его. Меня никто не беспокоит, мы ушли уже достаточно далеко. Да, имперцы могут сунуться в лес, но сомневаюсь, что им сейчас до этого. Им бы разобраться в том, что произошло.
— Прощай, и спасибо тебе. — кидаю последнюю горсть земли рукой. — Я расскажу твоим детям, какой ты был, обещаю, они и я будут помнить. Если получится выжить.
Я иду собираться, придерживая свой обрубок левой руки. Он болит и ноет. Неизвестно, доберусь ли я вообще до города. По моим расчётам, остался один переход, и лучше мне его сделать за сегодняшнюю ночь. Да, это опасно, и меня могут сожрать ночные хищники. Но если я завтра не смогу идти, то будет ещё хуже, я точно уже никуда не попаду.
— А ещё надо будет как-то пройти мимо патрулей, ведь лес окружён. — говорю себе, когда проверяю меч.
По привычке, левая рука хочет коснуться рукояти кинжала, но только болезненно упирается в него обрубком. Морщусь от боли и обиды.
Я говорил на могиле про детей, и не ошибся. Аура у ребёнка не очень-то и странная, просто их две, и они накладываются друг на друга, связаны с моей и между собой. Это двойня. Не знаю, что я чувствую — радость? Печаль? Страх? Наверное, всего понемногу. А ещё мысли о родах, которые неизвестно как переживу.
Я пробираюсь по лесу, стараюсь не шуметь, но чувствую, что мне всё хуже. Температура немного поднялась, начинает знобить. Пока ещё совсем чуть-чуть, но, если я не поспею и к утру не буду в городе у лекаря или целителя, мне конец. Только вот беда — заплатить за услуги нечем. Есть только кольцо и оружие, но всё это надо ещё как-то продать.
— Как бы не убили меня, за все эти украшения, когда увидят в каком я виде. — шепчу себе.
Говорю сам с собой, стараясь не заснуть на ходу. Прислушиваюсь, пару раз слышу, как кто-то в кустах оценивающе меня разглядывает. Зажигаю на руке огонь, и зверь отступает. Облокачиваюсь на дерево, пытаюсь отдышаться, расстёгиваю тугой воротник куртки.
— Тебе нельзя стоять, иди, ты должна успеть. — слышу знакомый голос.
Зажмуриваюсь, трясу голову. Это был Мэлс, его голос я узнал. А ещё — у меня похоже уже давно температура приближается к сорока. Это плохо, начинается бред.
— Иди, нельзя стоять, двигайся! — на глаза наворачиваются слёзы, когда слышу Алесию.