Монахи, без различия чина и святости, узнав мрачную новость, ходили подавленные и молились и пели, как автоматы. Еще бы — отнимают чудотворный образ! Образ, который так притягивает верующих. А ведь набожный люд хорошо платит. Доходы были изрядные. В стойлах полно скота, птичий двор кишит живностью. Монастырские угодья тянутся аж к Тематину. А сколько там зайцев, серн, куропаток и прочих тварей божьих, бегающих и прыгающих! Отцы-экономы умеют готовить из них десятки чудеснейших блюд…
И вот теперь образ возьмут другие монахи, и на чужой улице будет праздник. Паломники с гор не остановятся у них. Дальше, низиною они пойдут во Фришту. «Суета сует и все суета. Суета отдаваться утехам плотским и забыть о том, что есть радость вечная». Так рассуждали монахи до поздней ночи и под конец сознались друг другу: «Да, но постом и молитвою сыт не будешь».
Эта истина их удручала. И, поглядывая на тучных поросят, кур и гусей, они вспоминали фриштовское письмо и подумывали о том, что ведь некоторые требования не выполняются.
И в один прекрасный день отец Парегориус хлопнул кулаком по столу, отменил все посты и велел заколоть полдюжины поросят. Наевшись до отвалу и упившись церковным вином, он возвестил грозно:
— Так не отдам же св. Эвергарда! Пусть приезжает этот Данулиус.
* * *
Вскоре приехал аббат Данулиус из Фришты. Святые отцы сердечно обнялись, и началась обильная трапеза. Говорили на церковные темы. Отец Данулиус заявил, что точная высота вод при потопе составляла 17.000 футов.
Отец Парегориус, разгоряченный вином, кричал, что нужно считаться с законами физики, ибо и они суть от господа бога.
Данулиус заявил, что бог сотворил мир из ничего, наперекор всяким физикам.
Бывший гусарский служака Парегориус икнул и пробурчал, что сотворение мира явно шло походно-лагерным порядком: раз, два, три — и готово! «Честное слово, отче. А в общем пей, преосвященный, чего там!»
Они снова чокнулись — и до сих пор ни словечка о св. Эвергарде. Наконец, после долгого обеда фриштовский аббат отправился в покои хозяина и только там осторожно завел речь об образе.
— Ну, так вот что, отче, — отрезал разогретый вином Парегориус, — образа ты не получишь!
— Ан получу, отче.
— Получишь не образ, а фигу.
— Преосвященный, я приехал за образом.
— Преосвященный, уедешь без него.
— Это хамство, образ наш! — кричал возмущенный Данулиус.
— Веди себя приличнее, преосвященный, не то схватишь в ухо.
Отец Данулиус выскочил в коридор и завопил: — Лошадей!
И через полчаса укатил домой.
На другой день, протрезвившись, он написал обстоятельную жалобу, где изложил историю образа и свои претензии на него. Приложил документы, в том числе дарственную грамоту графа Галла де-Элемонте, и все это отправил в консисторию. Через месяц пришло заключение: требования Фриштовского монастыря правильны. Бацковский настоятель получил строгий приказ выдать образ. В присутствии самого епископа образ св. Эвергарда был снят и с благоговением перенесен в бричку, где восседал торжествующий Данулиус.
Монахи плакали. Душераздирающее зрелище представлял собой отец эконом. Его с трудом удержали от мученической кончины, которую он хотел добровольно принять под копытами лошадей, увозивших основу их процветания.
Подавленный отец Парегориус назначил трехдневный пост и всенощное бдение неделю напролет. Бушевал страшно, а вечером, после скудной трапезы, сказал монахам:
— Вот увидите, св. Эвергард сотворит еще чудо, от которого не поздоровится Фришговским блудникам.
* * *
Образ прибыл благополучно. Школьников вывели встречать его чуть ли не за пять километров. Подъезжая к городу, тщеславный аббат забрался на козлы, и в таком виде бричка въехала в разукрашенные гирляндами ворота монастыря. Под малиновый перезвон колоколов образ св. Эвергарда был торжественно внесен в собор, к немалой радости монахов, которым уже надоело молитвами и воздержанием подготавливать себя к столь славному событию.
И вот образ помещен над алтарем, темный, неясный, как его исторические судьбы.
Аббат Данулиус устроил роскошную трапезу в честь св. Эвергарда и высокопоставленного гостя — епископа. После усердных возлияний во славу св. Эвергарда епископ сказал аббату:
— Итак, св. Эвергард в новой обители. Не мешало бы ему подновиться по этому случаю. Велите-ка его вымыть. Я вам дам адрес живописца, который прекрасно реставрирует иконы. Ваш Эвергард будет совсем как новенький. Вот увидите.