Кто терпеливо по жизни идут
Крестным, тернистым и узким путем,
Сораспинаясь со Спасом-Христом.
В райску обитель еще не входил,
Кто вдосталь сладко поел и попил,
Кто предавался постыдным страстям,
Жестокосерд был к врагам и друзьям,
Кто в жизни делал, что страстно желал
Телом быть здравым, а душу предал
На голод, мучения, жажду, позор,
Ее обокрал, как завистливый вор
В угоду мгновениям жизни земной.
А если болезнь тяготит над тобой,
То инока Пимена воспомяни,
С теплой молитвой его призови
На помощь себе – и в молитве своей
Найдешь утешение, друг мой, поверь,
И будет с тобой неразлучно всегда
Небесная помощь святого отца.
Великий пост, 1995 г.
ЧУДО О ЛЕБЕДЕ И ПЕПЛЕ
Сказание о преподобном Прохоре Лебеднике Киево-Печерском
В далеки-далеки седые века
В том месте, где Киев обвила река,
Неспешно несущая воды чредой
И в них отражая простор голубой,
Стоял монастырь. И ты ныне, мой друг,
Обитель великую, славную ту
Увидишь всегда меж днепровских холмов
В сиянии звонком златых куполов.
А в те времена, о которых рассказ,
Картина иною была, чем сейчас:
На месте соборов, церквей и домов
Стояли убогие кельи отцов,
Где жили неслышно, усердно трудясь,
Постом и молитвою к Богу стремясь,
Терпели немало скорбей и нужды
От голода, бед межусобной вражды,
Что Русь раздирали на радость врагам,
Сюда набегавшим подобно волкам.
В том месте средь братии монастыря,
Ревнивою верой о Боге горя,
Жил Прохор: монахи его
Прозвали «лебедником» - видно, за то,
Что скудным его пропитаньем всегда
Была лишь сухая трава-лебеда.
С молитвой траву он окрест собирал,
На солнце сушил и в руках растирал –
Трапезою скудной питался монах –
И этим подобен в своих был трудах
Он птице небесной: не сеял, не жал,
Богатств никаких у себя не держал…
Мой друг, а вкушал ли когда-нибудь ты
Такую еду из травы-лебеды?
Настолько горька и невкусна она,
Что может казаться иная трава
Во сто крат вкусней, ароматней, сочней,
Чем блюдо из листьев и горьких стеблей
Травы-лебеды, что так щедро росла
На склонах обители-монастыря.
А Прохор питался лишь ею одной,
Траву запивая студеной водой.
И вот за смирение, кротость его
Прославил Спаситель раба Своего:
Вкуснее и слаще, чем мед на устах,
Стал хлеб, что укромно готовил монах
Для пищи из той несъедобной травы –
И хлеба вкуснее было не найти!
В ту пору нежданно вдруг голод настал –
И скорбно от горя народ застонал:
Лишь ветер гуляет в бесплодных полях,
Лишь ворон пирует на мертвых костях…
Но дивен Господь наш благой в чудесах –
И чудом прославился Прохор-монах.
Обильно и густо взошла лебеда
Пред тем, как на Русь наступила беда:
И Прохор-лебедник не унывал,
А с верою в Бога траву собирал.
Голодно, холодно стало потом,
Смертью дохнуло на русичей дом.
Тогда-то пошла средь народа молва
О бедном монахе: трава-лебеда
Как в сказке волшебной в руках у него
Во хлеб превращалась – вкуснее его
В том крае пшеничном никто не вкушал.
Без скупости, щедро свой хлеб раздавал
Монах-чудотворец, молитву творя
И Бога за милость благодаря.
Хочу тебе, друг мой, еще рассказать,
Что хлеб с лебеды вдруг взялись выпекать,
На Прохора глядя, другие отцы.
Да только напрасны их были труды:
Схожий с полынью, обычной землей
Хлеб выпекался с той самой травой.
А хлеб, что готовил народу монах-
Чудотворец, – тот таял в устах,
Был белым и нежным, румяным всегда.
И в сытые годы народ никогда
Столь вкусного хлеба нигде не вкушал,
А ныне о черствой горбушке мечтал…
О хлебе чудесном игумен узнал
И к Прохору вскоре монаха послал,
Чтоб тот у «лебедника» хлеба спросил
Да хлеба с собою тайком прихватил.
Исполнил все в точности инок – и что ж?
На горькое зелье был хлеб тот похож,
Что взял он без спроса, не благословясь,
Совсем несъедобный, похожий на грязь.
А тот, что взял инок из Прохора рук,
Дышал ароматом, был вкусен и сух:
Ни плесень, ни горечь его не взяли,
Хоть был испечен из все той же травы.
И мудрый игумен всю тайну понял
О хлебе чудесном, которым спасал
В ту страшную пору немало людей
Монах-чудотворец в пещере своей.
…Прошло лихолетье, минули года –
И снова нежданно приходит беда.
В те годы над Киевом правил все князь
Святополк: ничего не боясь,
Кровавою распрей на русских князей